«Буду верен словам до конца» - страница 15

Настоятель Козельского Никольского храма протоиерей Вале рий рассказал следующий поразительный случай: «У прихожанки нашего храма Н. В. умирал муж, и она попросила меня причастить его на дому.

К сожалению, предсмертная болезнь осложнилась беснованием – больной гавкал, отвергая причастие. Я не решился причащать его, посоветовав обратиться в Оптину Пустынь. Оттуда причащать умирающего послали иеромонаха Василия. По словам Н. В., больной сперва с лаем набросился на батюшку, а потом стал от него уползать. И все-таки о. Василий сумел исповедовать и причастить его. После причастия муж Н. В. затих и пришел в себя… Кстати, это был не единственный случай, когда о. Василию удавалось причастить тех тяжко болящих людей, которые никак не могли причаститься из-за беснования перед Чашей».

Иконописец П. Б. рассказал о. Василию о свалившихся на него «невероятных искушениях» и задал вопрос: «Отец, скажи, откуда столько ненависти и необъяснимой злобы?» – «Отец Василий, – рас сказывает он, – был спокоен и ответил по-монашески, из Святых Отцов: „Ну, ты же знаешь, что сказано: каждый, любящий Бога, дол жен лично встретиться с духами зла. И это сказано не про святых, а про обыкновенных людей вроде нас с тобой“. Тут я успокоился, не запомнив, в точности, что о. Василий сказал дальше, но запомнил поразившую меня мысль. Отец Василий сделал жест рукой, означающий движение по восходящей, и сказал кратко то, что я могу передать так: каждый любящий Бога должен лично встретиться с духами зла. И чем больше любовь, тем яростней брань, пока уже на высшей точке этой нарастающей брани на бой с человеком, любящим Бога, не выйдет главный дух ада – сатана».

Иногда из Оптиной и из Шамордина, когда там служил, о. Василий ходил на исполнение треб в окрестные деревни. Об одном таком случае рассказал рабочий С. С.: «Однажды в Оптиной Пустыни узнали, что в одной из дальних деревень лежит в одиночестве в избе парализованная православная подвижница. Иногда к ней заходили соседи, приносили еду или топили зимою печь. Но большей частью она лежала одна – порой в нетопленной избе. Чем она питалась, никто не знал, но рассказывали, что она всегда в радости, всегда молится и славит Христа. Когда же болящую спросили, чем ей помочь, она попросила одного – причастить ее. Узнав об этом, о. Василий тут же вызвался поехать к ней и взял меня с собой. Помню, вошли мы в избу и увидели живые мощи. А подвижница воссияла при виде о. Василия и запела: „Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!“ Она пела ему Пасху, возможно, провидя, что на Пасху батюшку убьют. Потом о. Василий стал ее исповедовать, а я вышел из избы. Но помню, в каком потрясении был батюшка от этой встречи, и на обратном пути все повторял: „Какая вера! Куда нам до нее?“»

Отец Василий первым стал ездить в тюрьму калужского города Сухиничи. Там неподалеку от новой тюрьмы была старая, бывший дом купца Смольянинова, где много оптинцев перебывало в годы гонений и откуда уходили потом по этапу в далекие северные лагеря… «Приезжали мы в тюрьму сразу после обеда, – вспоминал о. Ф., – а уезжали в два часа ночи или же ночевали в тюрьме. Вся тюрьма уже, помню, спит, а у о. Василия все очередь на исповедь, и разговаривал он с каждым подолгу. Запомнился такой случай. Храма в тюрьме тогда еще не было – его построили сами заключенные после убийства о. Василия. А в ту пору крестить приходилось в бане. И вот пришли креститься 39 человек, а сороковой был, на их языке, „авторитет“, – богохульник был страшный, рассказывали, и пришел вместе со всеми в баню поерничать и позабавить ся. Перед Крещением о. Василий сказал проповедь. Этот человек очень серьезно слушал ее, а потом попросил: „Батюшка, а мне можно креститься?“ И стал спешно раздеваться. После Крещения этот человек подошел к о. Василию и говорит: „Батюшка, я хочу покаяться в моих грехах. Можно мне исповедаться?“ Исповедовал его тогда о. Василий часа два. А на прощанье он попросил о. Василия дать ему почитать что-нибудь о Боге. По-моему, о. Василий дал ему книгу „Отец Арсений“».