Будущий король (не) желает познакомиться - 2 - страница 42

– Ситуация становится все интереснее и интереснее, – пошевелил усами котяра, покосившись на упомянутого студента факультета боевой магии.

– Если тебя интересует, почему спас, – с невозмутимым видом и повторяя мои интонации заговорил принц, – то ответ тебе должен быть очевиден.

– Да куда уж очевиднее, – без привычных ему шутеечек и веселья ответил кот, созерцая демона с напряжением во взгляде, в котором был если не страх, то опаска точно.

И я впервые видела, чтобы он смотрел на принца вот так, с затаенной тоской и болью по чему–то, что уже невозможно было вернуть. Такие оттенки эмоций я видела на лицах людей, которые, как и я, приходили на кладбище почтить память умерших. Кто–то грустил о том, что могло бы быть, но не сбылось, кто–то – о том, что было и прошло, безвозвратно затерявшись в лабиринтах времени. А кто–то скорбел не столько по покойным, сколько по самим себе. По тем, прежним, какими они были, когда тот, другой, был жив. И все эти эмоции являлись разными гранями одного единственного чувства – чувства одиночества.

– Мира, – повернул ко мне фамильяр свою не очень чистую, но определенно умную мордочку. – Ты по–прежнему намерена участвовать в ритуале? Если ты откажешься, они не смогут тебя заставить.

– По виду рыцарей не скажешь, что они из тех, кто способен принять «нет» в качестве ответа.

– Ну, – замялся Сократ. – Они попытаются на тебя надавить. И будь здесь хотя бы один из твоих родителей или другой законный опекун, который мог бы запретить тебе участвовать в ритуале, все было бы гораздо проще. Но в виду особых обстоятельств, единственная, кто может решать за тебя – леди Элеонор.

– И она свое согласие уже дала, – догадалась я.

– Да, – нехотя подтвердил Сократ. – Ей пришлось.

– Как и мне, – тихо отметила я.

Отчего–то стало грустно.

– Но ты все равно можешь и должна отказаться! – Сократ заерзал, явно нервничая. – Мира, ты не контролируешь свою магию, верно? И проход в межпространство может открыться в любой момент, так?

Я кивнула.

– А что если во время ритуала, ты опять его откроешь? – заговорщицки зашептал кот, пощекотав мне шею длинными белыми усами.

– Не откроет, – оборвал нас Сатус, глядя строго перед собой с видом того, кто недавно принял для себя непростое решение.

– А? – это Сократ очень сильно удивился, настолько, что даже рот приоткрыл.

– Я буду рядом, – поставил нас в известность демон. – И буду за ней следить.

Мы с котом переглянулись. Я испытывала крайнюю степень недоумения, плохо понимая, каким образом этот, который демон, собрался за мной следить, но почему–то не переживая по этому поводу. Прислушавшись к внутренним ощущениям, неожиданно для самой себя осознала, что в целом мое восприятие Сатуса изменилось. Его присутствие перестало вызывать страх, близкий к животному, стимулирующий наговорить гадостей и сбежать. Наоборот, сейчас он был рядом – и мне было спокойно.

А вот Сократ, кажется, пережил экзистенциальный кризис. Даже больше. Судя по выражению морды, кот был в глубоком шоке.

– Святые ежики! – разразился пушистый. – Не хочешь же ты сказать…

– Заткнись, – грубо приказал демон. Кажется, у него появилось новое хобби – затыкать всем рты.

– Эй, не ори на моего фамильяра, – обиделась я, прижимая к себе теснее толстенькое тело кота. Еще вчера, гаркни он так в моем присутствии, я бы с трудом сдержала порыв описаться, а потом, припомнив все известные мне проклятия, пожелала бы демону самых страшных мучений.

И удрала бы.

Но сейчас меня беспокоил исключительно тот факт, что Сократ попытался что–то сказать, а принц ему не позволил. Было в этом нечто подозрительное. Эти двое явно знали больше меня, и один не хотел, чтобы второй донес до моего понимания то, что первый хотел скрыть.

Как сложно!

Но разобраться в проблеме я не успела.

Передо мной возникла ладонь Сатуса, затормозившая и преградившая путь. Подняв голову, я восхищенно выдохнула.

Узкие высокие двери устремлялись ввысь, заканчиваясь прямо у потолка. Створки по периметру были инкрустированы золотом и драгоценными камнями, выстеленными в замысловатых узорах, переплетающихся и накалывающихся друг на друга. По центру вытягивали головы на длинных шеях два огромных золотых изображения дракона. Вернее, две фигуры, отлитые в золоте и установленные на двери так, словно эти самые головы из них же и росли. И все это великолепие сверкало, переливалось и слепило.