Будущий король (не) желает познакомиться - 2 - страница 46

Я хотела сделать тоже самое, но была остановлена мадам Мелиндой.

– Мисс Мирослава, – и колдунья, взглянув поверх стеклянных линз, протянула мне длинный тонкий обоюдоострый клинок, лезвие которого блеснуло в свете стремящихся к потолку языков пламени. – Возьмите.

– Зачем? – насторожилась я.

– Он вам понадобится, – и женщина вложила нож в мою ладонь.

С нехорошим чувством, подозревая, что здесь кроется какой–то подвох, я переступила через свечи, которые тут же рассерженно зашипели, словно десяток разбуженных змей. В разные стороны полетели капли успевшего растаять воска, несколько из них приземлились на мое платье и тут же прожгли в нем ряд черных точек.

Постаравшись не думать, что это за воск такой и что он может сделать с человеческой кожей, я направилась к Меруле, которая застыла возле Древа, а после встала в аналогичной позе напротив неё, держа в правой руке дымящийся кубок, а пальцами левой сжимая рукоятку ножа.

– Сегодня, – начала леди Элеонор, тоже входя в круг. На неё свечи, как и на Мерулу, почему–то не среагировали. – Я буду вашей жрицей.

В руках леди находился золотистый поднос, на котором я разглядела длинную толстую иглу, похожую на портновскую, и отрезок красной нити.

Леди Элеонор плавно, словно паря над полом, а не шагая по нему, подошла и встала перед нами, как перед брачующимися. Я покосилась на Мерулу. Та глядела на жрицу во все глаза и ловила каждое её слово. Пришлось тоже слушать, хотя вся эта нагнетаемая торжественность и четкая, как будто пошагово расписанная последовательность отдавала привкусом фальши. Было стойкое ощущение, что это всё мишура, а то, ради чего мы собственно здесь и собрались началось гораздо раньше, в тот момент, когда я приняла решение отдать свою магию.

– Сегодня, – начала леди Элеонор, переводя взгляд с меня на Мерулу. – Мы вошли в круг, чтобы одна сестра пролила свою кровь ради другой. Вы пришли сюда из любви друг к другу. Любовь терпима, милосердна, не завистлива. Любовь превозносит, гордится, не совершает и не желает зла, не попирает истину, верит, надеется и ждет. Любовь изменчива, но не упраздняема. Любовь – это то, благодаря чему мы живы и живем.

На этих словах Мерула вынула из рукава клинок и выжидающе уставилась на меня, указав глазами на ладонь. Плохо понимая, что происходит, я протянула ей руку раскрытой ладонью вверх. Недолго думая, девица полоснула клинком по коже, рассекая её.

– Ай! – заорала я от неожиданности и боли, но руку отдернуть не успела. Мерула, в мгновение ока спрятав клинок, словно заправский фокусник, вцепилась в мою руку, сжав и поднеся под рану свой кубок, зачарованно наблюдая, как красные капли падают в темную жидкость.

– Мисс Мирослава, – вывела меня из ступора леди директор, указывая плавным жестом руки на нож, который вручила мне мадам Мелинда. – Ваша очередь.

А у меня в одной руке – кубок, в другой – нож, и жонглировать всем этим, как моя временная замена, я не умела.

– Вы не могли бы…? – попросила я нашу жрицу, чувствуя себя безродным пони среди породистых лошадей.

– Это должны сделать вы, – качнула та головой, даже не попытавшись помочь.

– Ладно, – выдохнула я, поменяла местами предметы, переложив из одной руки в другую, и покрепче обхватила пальцами рукоять клинка.

Мерула смело протянула мне ладонь, глядя без опасения, что я могу воткнуть свой клинок куда–то не туда.

– Смелей, это всего лишь порез, – улыбнулась девушка и мне почудилась некоторая торопливость в её словах.

Стараясь сдержать нервную дрожь, я поднесла к нежной светлой коже нож, выдохнула и резанула, чувствуя, как под заточенным металлом расползаются вспоротые мягкие ткани.

Ни проронив ни стона, ни вздоха, Мерула поднесла руку к моему кубку и, сжав в кулак, выдавила в него свою кровь, так хладнокровно и деловито, словно выдавливала сок из лимона.

И как только последняя капля соединилась с жидкостью, девушка поднесла свой кубок к губам и начала жадно пить.

– Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано, – почти нараспев произнесла леди директор, продолжая держать поднос. – Наполнение – важнее пустоты. Жертвенность – важнее жизни. Целостность – важнее разобщенности. Каждая из вас – уникальный сплав чертежей жизни ваших предков, начертанных в вечности. Но с этого момента и до тех пор, пока не будет достигнута конечная цель, вы – часть друг друга. Связанные одной нитью.