Будущий король (не) желает познакомиться - 2 - страница 50

– О чем ты Мира? – друг убрал телефон в карман, а после устало потер глаза. – Тебя не было почти два года.

Я осеклась.

– Два… два года? – мне в это не верилось.

Друг с подозрением покосился на меня, а после схватил со стола ноутбук, раскрыл его, быстро ввел пароль и указал на дату в нижнем углу рабочего стола – 3 мая.

– Не может быть, – зашептала я, хватаясь за голову. – Отец… Мне нужно увидеть отца!

И я ринулась к двери, но была быстро остановлена Тимом, преградившим мне дорогу.

– Стой! Ты не сможешь с ним увидеться! – на одном дыхании выпалил он.

– Почему?

Тим отвел глаза.

– Он уехал. Когда не смог тебя найти, твой отец просто… продал весь свой бизнес, квартиру и уехал. Куда – не спрашивай, не знаю.

– Как он мог так поступить? – задохнулась я от замешательства и обиды. Неужели папа меня бросил?

– Мира, он был раздавлен горем, – с укоризной заявил Тим.

Осознать это было трудно. Как будто какие–то механизмы в голове застопорились и не желали работать.

– А бабушка? – губы задрожали, не слушаясь.

– Я не знаю, – удрученно покачал друг головой, а я, наконец, увидела то, что почему–то не замечала раньше – несколько лет жизни, отпечатавшихся на его лице. Несколько лет, которые он прожил без меня. Которые весь этот мир прожил без меня. – Я давно её не видел, но, мне кажется, что её тоже уже нет в городе. Возможно, твоей бабушки уже… нет в живых.

Друг замолчал, а я словно впала в ступор. Наступило какое–то странное оцепенение – ни эмоций, ни чувств, ни желаний. Внутри все скукожилось, подернулось изморозью и пропиталось холодом.

– Мира, – Тим склонился, приближая свое лицо к моему, – они искали тебя. Искали до последнего, правда. Но у любого человека есть определенный запас сил… И они свой исчерпали. Я не знаю, что произошло тогда, на кладбище, и почему ты не можешь мне рассказать, но это не изменит того факта, что мы все по тебе очень скучали и переживали.

Я молчала. Не дождавшись ответа, Тим мягко, но настойчиво обнял меня за плечи и вывел из комнаты. Я не сопротивлялась.

В глубоком молчании мы прошли по коридору и свернули на кухню. Друг усадил меня на стул, а сам направился к чайнику. Через пять минут, когда вскипела вода, небольшая уютная, типично городская кухня, заполнилась приятным теплым ароматом горячего кофе и ванилью разогретых в микроволновке плюшек с творогом.

Шумно вдохнув в себя навевающий острую ностальгию по давно минувшим временам запах, я едва не застонала от удовольствия.

– Как же мне не хватало кофе! – словно возвращаясь к жизни, воскликнула я.

– Говоришь так, как будто вечность его не пила, – хмыкнул Тим, стоя спиной ко мне и добавляя сахар в одну из двух кружек.

– Выходит, что так, – невесело заметила я.

– Там, где ты была, не наливали кофе? – как бы между прочим поинтересовался друг.

– Не наливали, – подтвердила я, поудобнее устраиваясь на стуле. – Там не знают, что такое кофе.

– Видимо, ты была где–то очень далеко от цивилизации, – сделал собственные выводы Тим и поставил передо мной заполненную доверху кружку, над которой вился пар, сам сел напротив, не забыв прихватить тарелку с булочками.

– Слишком далеко, – покачала я головой, вгрызаясь в мягкую, свежую сдобу, – даже не описать, насколько далеко.

Наш разговор прервал повторившийся звук вибрации.

– Тебе звонят… твои штаны, – сдержанно указала я на очевидный факт, отирая губы салфеткой.

Тим молча вынул телефон из кармана брюк и на этот раз решил ответить на звонок.

– Привет, солнышко, – пропел он в трубку таким тоном, которого я от него никогда не слышала. И от которого у меня разом пропал аппетит. Отложив плюшку в сторону, я сделала глоток кофе, внимательно прислушиваясь к разговору.

– Да. Да. Да, – с одинаковыми интервалами повторил Тим, почему–то старательно отворачиваясь от меня. – Прости, был занят. Я помню. Хорошо. Обещаю. Договорились. Да. Мне сейчас немного неудобно разговаривать… Я тебе перезвоню. Целую. Пока.

И беседа закончилась, продлившись от силы минуты две. За это время мне удалось расслышать звонкий девичий голос, что–то втолковывавший Тиму на том конце линии, но слов не разобрала. А еще очевидной была неловкость, которую испытывал друг от необходимости беседовать с «Любимой» в моем присутствии, но, очевидно, еще один сброшенный звонок его отношения не пережили бы.