Букашко - страница 16

Повторюсь, место было замечательное — самое минимальное усердие с моей стороны оплачивалось щедро и без единой задержки, к тому же у меня всегда оставалось время для работы над монографией о диких муравьях.

Вскоре в среде малообразованных управленцев о моих заслугах в деле становления правильного оформления отчетности стали сами собой складываться настоящие легенды. А мое предложение фиксировать приходящие документы в специально предназначенной для этого тетради, окончательно создало мне репутацию корифея учета. Отныне к нам в отдел зачастили высокопоставленные выдвиженцы, чтобы посмотреть на меня. Так ходят в зоопарк, чтобы полюбоваться на обезьянку или зайчика, умело бьющего своими лапками по барабану.

Однажды зашел молодой человек приятной наружности. Мы поболтали, поладили. Молодой человек вежливо попросил разрешения заходить время от времени, если понадобится мое просвещенное мнение о какой-либо математической проблеме. Я разрешил.

Когда он ушел, ко мне подскочил бледный Растопчин.

— Вы… знаете, кто это был?

— Нет. Он не представился.

— Это родственник товарища Кирова — Андрей, — взволнованно прохрипел мой начальничек, словно за эти несколько секунд у него развилась самая настоящая ангина.

Молодой человек вскоре действительно зашел.

— Не могли бы вы помочь нам разрешить одну математическую задачку?

— А почему бы и нет.

— Прежде всего, утолите наше любопытство. Солнце — это звезда или планета?

— Чего?

— Солнце — это звезда или планета?

— Звезда.

— Вот как… А можно ли подсчитать, за сколько времени солнечный свет долетает до Земли?

— Ему требуется для этого чуть больше восьми минут.

— Спасибо, — с этими словами вежливый молодой человек ушел.

Так я приобрел своего могущественного покровителя.

*

Жизнь моя в Отделе учета местного опыта протекала размеренно и безмятежно. И честно говоря, я рассчитывал, что смогу удержаться в системе Совета еще пару лет, пока не подвернется что-нибудь получше. Но обстоятельства распорядилась по-другому.

Стал к нам в контору заглядывать какой-то странный человечек. Этакая социальная пустяковина, если так можно сказать. Поначалу я не обратил на него никакого внимания — мало ли кого судьба забрасывает в систему учета местного опыта. Но вскоре мне пришлось изменить свое мнение о нем, особенно, когда заметил, что после его визитов товарищ Растопчин впадает в тихое помешательство. Было забавно наблюдать, как по телу руководителя пробегает целое полчище озверелых мурашек, а глаза начинают поочередно подмигивать сами по себе. Это влияние было тем более интригующим, что осуществлялось как бы на расстоянии, без прямого контакта. Мне ни разу не довелось застать их за разговором, но сомнений в том, что человечек имеет на Растопчина необъяснимое влияние, у меня не было.

Понять, как этот маленький, невзрачный и какой-то корявый субъект способен доводить до судорог испытанного в боях за Советскую власть ленинца, я не понимал. Но его значимость явно определялась не внешним видом, а той социальной ролью, которую он играл. Мои подозрения вскоре подтвердил сам Растопчин.

— Что-то к нам зачастили люди из ГПУ, — сказал он мне, даже не пытаясь скрывать, что один вид таинственного посетителя приводит его в полуобморочное состояние. — Ой, не к добру это, ой, не к добру….

Старый большевик знал, о чем говорит. И его слова стали немедленно претворяться в жизнь. Плюгавый человечишка очень быстро сообразил, что без моего участия не проходит ни одно событие, случающееся в отделе учета местного опыта. Я видел, как он провожает глазами посетивших меня начальничков из близлежащих отделов (интерес к зайчику, выбивающему дробь на барабане, не только не ослабевал, но и креп день ото дня). У него текли слюнки от предвкушения. И вот все произошло.

Выждав момент, когда мы остались в комнате с глазу на глаз, человечишка произнес ровным голосом:

— А не хотелось бы вам заняться более интересной работой? В настоящее время мы чрезвычайно заинтересованы в расширении сети добровольных помощников.

Мои решительные присутствует протесты он воспринял довольно равнодушно — надо полагать, привык. Не сомневаюсь, что первая реакция большинства людей на подобное предложение была стандартная — смесь страха и омерзения. Но в том-то и состояла его работа, чтобы добиться второй реакции, третьей, а если понадобится, и четвертой…