Букет для любимой - страница 47

Сам он звонил сюда пару раз. Исключительно по делу. И попадал на Элейн. Остальные деловые связи осуществлялись по почте.

— Отем! — окликнула ее Элейн. Наверное, не первый раз. — Дверь я заперла. Снаружи все в порядке, и на завтра все готово. Думаю, я могу уезжать.

— Спасибо, Элейн, — ответила Отем, вкладывая в свои слова значительно больше, чем просто благодарность за работу.

Но Элейн медлила и не уходила.

— Как ты думаешь, если я решусь оставить себе булочную, то уже не смогу так себя вести?

Отем взяла только что вырезанное печенье и, положив его на противень, приделала к нему палочку.

— Вести себя как? — спросила она, сдвинув брови.

— Ну, уходить в два часа и больше ни о чем не беспокоиться?

— Нет, не сможешь, — подтвердила Отем. — Но если Никки, как ты говоришь, на следующий год будет занята в школе полный день, то ты, я думаю, к возвращению девочек уже сможешь быть дома.

— Без хлопот с печеньем мне не придется, как тебе, работать сверхурочно, — продолжала рассуждать Элейн.

— Но учти, у тебя в округе завелось много друзей. Клиенты тебя любят. Нашему успеху мы во многом обязаны тебе.

— Спасибо. — Темные глаза Элейн вдруг озорно блеснули. — Я тебе не говорила, что произошло с Эриком — парнем, который заказывал у нас букет ко Дню Святого Валентина? Который еще боялся, как бы подружка не заподозрила его в серьезных намерениях?

Отем покачала головой.

— На прошлой неделе он сбежал из дома, — со смехом сказала Элейн.

— С той девчонкой?

— Да, — широко улыбнулась Элейн. — Так ему и надо! Но к нам в булочную он ходит постоянно.

— И будет ходить, если ты останешься.

Элейн подбоченилась и, вздернув подбородок, с подозрением посмотрела на Отем.

— Иногда мне кажется, что ты не хочешь, чтобы я ушла с тобой в новый магазин.

— Я знаю, мне никогда не найти другой такой помощницы и друга, как ты, — сказала Отем. — Но думаю, здесь ты будешь намного счастливее. Пончики Элейн! Булочки Элейн! Звучит неплохо, не правда ли? — Отем перешла на более серьезный тон: — Я хочу, чтобы ты занималась тем, что принесет тебе счастье.

— И тебе я желаю того же! — воскликнула Элейн и вдруг ни с того ни с сего добавила: — Отем, ну почему ты не позвонишь ему?

Отем не нужно было спрашивать, кому «ему». Целый день Брэд не выходил у нее из головы.

— Я собиралась, — призналась Отем.

— И что же?

— Но это совсем не то, о чем ты думаешь. Я просто хотела сообщить ему о своих планах и поблагодарить его. Он много сделал для нас. Посмотри, как улучшились наши дела за последние шесть недель!

— Да, точно! — Элейн подошла и обняла Отем сзади, стараясь не испортить печенье, которое та лепила. Потом наконец взяла сумку. — Увидимся утром. Позвони ему, — приказала она, закрывая за собой заднюю дверь.

— И позвоню! — решительно сказала себе Отем. Сдернула с рук перчатки и отхлебнула остывшего кофе.

Несколько минут она собиралась с духом. А когда взяла телефонную трубку, думала, сердце вот-вот выскочит у нее из груди. На звонок ответила служба приема сообщений. Получилось глупо. Она набрала служебный номер Брэда и, естественно, попала к секретарю-телефонистке. Полная неудача. Пришлось оставлять сообщение.

Кто-то забарабанил по окну булочной. Отем испуганно подскочила. И, только увидев, кто это, с облегчением вздохнула и пошла отпирать дверь.

— Папа! Шанна! — воскликнула она.

— Что-нибудь случилось? — торопливо входя, спросила Шанна. Ее обычно безмятежное лицо выражало озабоченность.

— Нет, — удивилась Отем.

— Ты склонилась над телефоном, — объяснил Макс, — и мы подумали… Вид у тебя был тревожный…

— Мы немного забеспокоились, — закончила за него Шанна. — Решили, может, у тебя плохие новости?

Отем утомленно улыбнулась.

— Да нет, просто я устала. А тут еще пришлось общаться со службой приема сообщений. Вы же знаете, какая это волокита. Но вы-то что здесь делаете среди дня? Все в порядке?

По тому, как они переглянулись, можно было догадаться — что-то случилось.

— В сущности, все хорошо, — сказал Макс, расплывшись в улыбке. — У нас хорошие новости. Мы решили устроить себе свободный день и надеемся, ты к нам присоединишься, — продолжал Макс.