Бумеранг - страница 13

— Да, ты прав — сказал Нишанбай, взяв в руки ведро холодной воды и выливая ее на разогретые камни. Из разогретых камней с песком поднялся пар. Нишанбай повторил эту процедуру несколько раз. В парилке стало душно и жарко. От этой духоты люди начали задыхаться.

— Э, сейчас баня взорвётся, хватит! — сказал кто — то, моясь, как в тумане.

— Что? — продолжал другой — Разве это жара? По сравнению с русской баней это минусовая температура! Да — да! Ох, как мы парились с друзьями в парилках Русской бани в поселке «Горелово», Красносельского района, Ленинградской области, где я служил когда — то в рядах советской армии. Вот это была баня! Сожрав крепкую русскую водку, мы сидели в парилке, представляешь? Зима! За окном трещит мороз! Воет вьюга. Время от времени мы выходили во двор, умывались снегом, купались в ледяной проруби. Наши тела не остывали даже в течении суток. Как мы пели тогда под балалайку и танцевали, Господи!. Такими словами он, хлопая ладонями то в грудь, то в свою пятку начал танцевать, запевая:

Нишанбай начал играть веселую музыку на перевернутом ведре, словно на барабане.

Тут человек, который пел, пританцовывая по русски, поскользнулся, наступив на мыло и упал, ударившись головой о бетонный пол. Он стал плакать, жалуясь на невыносимую боль, схватившись руками за свою разбитую голову. По его лицу и щекам начала стекать кровь. Нишанбай, оказав ему первую медицинскую помощь, перевязывал его рану предбанником. Потом его осторожно вынесли из парилки.

Задыхаясь от невыносимой жары и увидев лужу крови на бетонном полу, Саяк больше не смог сидеть в парилке и вышел в душевую, где было прохладнее. Умылся как следует и вышел в раздевалку. Потом направился к шкафу, чтобы протереться и одеваться. Подошёл к шкафу, где он разделся и ахнул. В шкафу не оказались его одежды. От увиденного у него ёкнуло сердце. Ну, — думал он — кажется, конец света совсем уж близко. Вот люди а? Не люди, а сволочи. Как теперь мне домой-то идти? Такими мыслями Саяк сильно разозлился и закричал:

— Эй, банщик, иди сюда! Что это такое?! Что за фигня?!

Банщик Абу Жиброн Де Турвель подошёл к нему и спросил:

— Что случилось?

Саяк кричал, глядя на него косым взглядом:

— Где мои одежды?! Ты куда смотришь, вообще?! Как мне теперь идти домой?! Голым что ли?!

Банщик Абу Жиброн Де Турвель удивлённо смотрел на Саяка и открыв одного из шкафчиков сказал:

— Вот же ваша одежда.

Действительно, одежды Саяка висели там, где он сам недавно их повесил. Оказывается, он перепутал шкаф. Банщик, мотая головой, ушёл обратно. Саяк не знал, что делать. Потом вытерся полотенцем, оделся и перед тем, как выйти на улицу, попросил у банщика прощения.

— Да ничего, бывает — сказал Абу Жиброн Де Турвель и тут же простил его.

Саяк вышел из бани и пошёл домой.

Тандиркаллаев работает проводником поезда дальнего следования. Работа у него довольно интересная, но очень опасная. Иногда пассажиры устраивают между собой кровавую драку или даже поножовщину. Часто совершают убийства в состоянии алкогольного опьянения. В поезде трудно отличить хорошего человека от плохого. В вагонах всегда царит постоянное удушье от резкого запаха пота, табачного дыма и водки. В табачном дыму пассажиры чувствуют себя, как в осеннем тумане на лугу или в парилке финской сауны. Шляются по вагонам воры карманники, гопники, картежники, попрашайки, наркоманы, алкашы, праститутки со своими сутунерами. Раздается пьяный смех пассажиров, звон стеклотары, хохот женщин и детский плач. Порой, можно услышать дикий вопль людей, у которых стащили старомодный деревянный чемодан сталинских времен, где лежали деньги и документы. Одним словом передвижной дурдом на стальных колесах. Тандиркаллаев любит глядеть из окна вагона на бегущие леса, телеграфные столбы, речки овраги, мосты, на пастбище, где мирно пасутся коровы. Караван стальных коней скачет, жалобно скрепя вагонами, раздается протяжный и грустный свист локомотива, лязг и монотонный стук стальных копыт железного каравана. Тандиркаллаев занимается проверкой билетов, обеспечивая пассажиров заглаженным постельным бельем. Бывают и безбилетные, так называемые «колхозники», кои платят наличными за проезд половину стоимости билета. Они ездят в основном на третьей полке под потолком вагона, укутываясь рваными, пожелтевшими и дырявыми одеялами. Тандиркаллаев не берет праституток, предлагающие оплату за проезд натурой, то есть своим телом. Это опасно. Кто знает, может они болеют спидом или сифилисом. Может они специально отправлены начальником поезда, чтобы проверить его деятельность. Одним словом, в поезде не соскучишься. Случайно услышав смешные анекдоты и, сам того не замечая начинаешь безмолвно смеяться, угорая, трясясь всем телом, вместе с веселыми и пьяными пассажирами.