Бунт Афродиты. Nunquam - страница 15

стр.

Вот! Рассказать легко, вспомнить легко, но трудно соединить происшедшее с собой. Слова застревают у неё в горле, как окровавленные тряпки, которые она не в силах проглотить.

— Неправильно было бы сказать, что я не сожалею; конечно же, сожалею. Но больше всего меня мучает уязвлённое самолюбие, ведь это я, моё великолепное, несравненное, прекрасное «я» виновно в низком предательстве. Вот видишь, какую ловушку приготовило мне моё «эго»? — Она подняла белый кулачок и ласково постучала по моей груди, потом упала на меня, прильнув губами к моим губам в удушающей пародии на печаль, исчезнувшей в новой серии любовных пароксизмов. — И всё-таки самое нелепое и унизительное, что случилось со мной до сих пор, это моя любовь к тебе с первого взгляда. Вот уж было невыносимо, такой удар по самолюбию, да ещё угроза моей свободе. Да и ты тоже — очень долго тебе по-настоящему грозила опасность. Бедный дурачок, ты бы не поверил; разве я могла рассказать тебе? Мне и самой не верилось. Помнишь, комедию ошибок с маленьким клерком? А ведь предполагалось, что он убьёт тебя в подземелье. Бедняга! Сначала ты сомневался, стоит ли подписывать контракт, потом этому коротышке приказали покончить с тобой — но даже под угрозой смерти он не годился для такой работы. Вся тогдашняя поездка, которая показалась тебе такой забавной, была вроде генеральной репетиции для Сакрапанта. К счастью, ты всё не ставил и не ставил подпись, и у меня появился шанс уломать Джулиана. Я уговорила его отменить приказ. «Оставь его мне, — сказала я. — Я высосу из него всю кровь. От него ещё можно много чего получить. Если необходимо, Джулиан, я буду его женой, а потом мы отделаемся от него». Однако из-за проволочек с подписыванием контракта бедняжка Сакрапант до того устал от неопределённости, что стал ни на что не годным, его время вышло.

— И он упал с неба?

— Да, упал. Поцелуй меня.

— В каком-то смысле он стал жертвой вместо меня.

— Да нет, ничего подобного. Это я стала жертвой.

До меня понемножку стал доходить смысл первых встреч, первых контактов с фирмой. У них уже была возможность просмотреть мои записи, показавшиеся им многообещающими.

— Бенедикта, дорогая, скажи мне ещё кое-что.

Но она спала, и её белокурая головка, лежавшая у меня на груди, поднималась и опускалась в ритме нашего дыхания, как чайка над тихим летним морем. «Понятно», — прошептал я, но на самом деле до понимания было ещё далеко. Мне припомнился Иокас, говоривший о невозможности проследить истинную причинно-следственную связь между событием и тем, что его вызвало. В контексте воспоминаний о душке Сакрапанте я мысленно представил бледное лицо, похожее на мордочку водяной крысы, в дрожащем свете подземных водохранилищ.

Впервые свою страсть к чёрной магии, которая всегда владела его мыслями, Джулиан утолил в Турции; тут он мог ставить любые опыты и не бояться последствий. «Идолопоклонники Сирии и Иудеи получали предсказания от отсечённых детских голов. Сначала их высушивали и клали им под язык зашифрованные послания на золотых пластинках, после чего помещали головы в настенные ниши и сооружали внизу из связок волшебных растений нечто вроде тела; потом зажигали лампы перед своими страшными идолами и приступали к расспросам. Идолопоклонники верили, что головы говорят… кроме того, кровь привлекает личинок. В древности, совершая жертвоприношение, люди копали яму и заполняли её тёплой, дымящейся кровью; а потом в чёрной ночи видели, как сползаются к ней слабые бледные тени и шуршат, кружатся, толпятся над ней… Когда на алтарях разжигали большие костры из лавра, ольхи и кипариса, то клали сверху асфодель и вербену. Ночь как будто становилась прохладнее…» (Молчаливый Джулиан в кресле с высокой спинкой и с открытой книгой на коленях.) Кроме того, «если женщина наотрез отказывается от пассивной роли и предпочитает быть активной, она отрекается от своего пола и становится мужчиной или, поскольку физически это невозможно, из-за двойного отвержения оказывается вне пола, подобно бесполому и чудовищному андрогину».

Я начинал видеть его куда яснее и в своих размышлениях, как мне показалось, уловил мимолётное видение