Бунтарь без невесты - страница 58

Через две недели Тея наметила торжественное открытие — разослала приглашения, дала объявления в газеты, сообщила в туристические агентства на востоке. Сшила себе платье специально для этого мероприятия. Строгое викторианское белое одеяние с большими пышными сверху и сужающимися книзу рукавами. Договорилась о поставках продуктов, наняла музыкантов и даже бармена. Чтобы покрыть все эти расходы, ей пришлось не одну ночь напролет просидеть за бухгалтерскими документами, выполняя аудиторские заключения для своей фирмы.

Каждый вечер она садилась у окна на любимое тетино место, чтобы очередной раз поубеждать себя, что она все сделала правильно и должна гордиться собственными успехами.

Но это не помогало. Печаль прочно поселилась в ее душе. Последние четыре месяца были самыми ужасными в ее жизни. Каждый новый день приносил новые мучения — она все больше и больше уверялась в том, что Дэймон окончательно вырвал ее из своего сердца.

Это торжество могло бы стать звездным часом Дэймона. Будет присутствовать весь город. Никто не пропустит возможности выяснить, кем же оказался Дэймон — хулиганом, каким они считали всю его жизнь, или талантом, о котором раструбили газеты.

Люди увидят, каким мастером своего дела он оказался. Все — Тея не сомневалась в этом — будут восхищены его работой. Но сам он об этом даже не узнает. Тея в одиночестве выслушает восторженные комплименты, и ей некому их будет передать: злопамятный Дэймон, ублажая свой строптивый нрав, навсегда уйдет из ее жизни.

Какими бы тоскливыми ни были прошедшие месяцы, Тея знала, что следующие — не месяцы, а годы — будут еще тоскливее. Уж лучше лишенные всякой теплоты служебные отношения с Дэймоном, чем… никаких.

Плюхнувшись на кровать, Тея крепко зажмурила глаза, сдерживая подступающие слезы. Это ужасно — по утрам встречать Дэймона с красными глазами. Однажды он вежливо — ох уж эта его вежливость — поинтересовался, нет ли у нее аллергии.

Проспав всего два часа, Тея была слишком измождена, чтобы сдержаться.

— Да, Дэймон, — выкрикнула она, — у меня аллергия на упрямых мужиков, не понимающих своего блага!

Дэймон сочувственно кивнул.

— Держись от них подальше, только и всего, — ответил он и быстро перевел разговор на штукатурку.

Внезапно Тея села на кровати и взглянула на часы. Уже семь с лишним! Должно быть, ненароком заснула. Она спрыгнула с кровати и помчалась вниз.

Очевидно, Дэймон уже побывал здесь. Он включил кофеварку и сварил целый кофейник, но сам не выпил ни чашки. Его рабочие перчатки лежали на кухонном столе, но нигде не было для нее записки.

Наверное, он подумал, что сегодня ей не нужна шпаргалка, сообразила Тея, проясняя мозги с помощью бодрящего напитка. Начиная со вторника они занимались покраской. Она красила нижние этажи, а он — верхние.

С жадностью проглотив кофе, она вышла на улицу, щурясь от выползавшего из-за горы солнца. Каждое утро Дэймон оставлял ей чистую кисть, банку краски и две пары резиновых перчаток рядом с ее короткой лестницей, поставленной туда, где она закончила накануне.

Сегодня, обойдя дом, ничего этого она не обнаружила. Единственной лестницей была его раздвижная, с которой он красил второй этаж. Но сегодня она была раздвинута аж до чердака — как раз под самым высоким карнизом.

Тея нервно сглотнула, глянув наверх.

Она снова обошла дом, надеясь обнаружить где-нибудь хотя бы краску. Чувствуя себя полной идиоткой, даже заглянула за кусты около стены, где красила накануне. За кустами ничего не было.

Очевидно, Дэймон хотел, чтобы сегодня она покрасила холст, тогда вечером он сможет прибить вокруг него доски. Без сомнения, он все приготовил, чтобы она сделала это в первую очередь. Тея посмотрела на верхний конец лестницы, пугающе далекий от земли, и заметила, что краска, кисть и перчатки уже там, на верхней перекладине. У нее закружилась голова. Наверное, от выпитого на голодный желудок кофе.

Но сейчас она не могла себя заставить что-либо съесть, ведь ей предстояло взобраться на высоту. Она должна это сделать — не заставлять же Дэймона выполнять ее работу.

Поставив кружку перед лестницей, она полезла наверх. На самом деле, уверяла она себя, это почти то же самое, что карабкаться по короткой лестнице. Ну, может, только в три или четыре раза выше. Надо посчитать ступеньки, чтобы знать наверняка. Потом она еще будет гордиться тем, что так высоко залезла.