Бунтарь. За вольную волю! - страница 17

– Заряжайте пушку! – приказал Михаил. – Шустро!

Пушкари поторапливались. Нападение на батарею было первым при отступлении, но не последним. Михаил в это время подсыпал пороха на затравочную полку в пистолете. Горящую жаровню на санях не повезёшь, загорится. А пистолет выручил раз, выручит и другой. Через несколько вёрст соединились со стрельцами отступавших бунтовщиков. Обрадовались и пушкари, и стрельцы. Для пушкарей стрельцы прикрытие, а для стрельцов огневой щит. С каждой верстой отступающих становилось всё больше, примыкали маленькие отряды и одиночки из разбитого войска. В Серпухове задержались на несколько суток, собирая отставших. Так получилось, что казаки отряда Муромца отступали к Туле, а пешцы Болотникова к Калуге. Преследования царских войск не опасались, им самим раны зализать надо. Но и в Серпухове сидеть нельзя. Болотников понимал, что царские войска его в покое не оставят, будут преследовать. Так и получилось. И сам царь, и воевода Скопин-Шуйский на волне эйфории от первой победы жаждали добить Болотникова.

Переход для мятежников выдался трудным. В обозах раненые, а ещё холодно, снега полно. Частично по льду замёрзших рек, а то и санными путями, изымая по пути сани у селян, добрались до Калуги. Болотников сразу стал укреплять оборону. Вот где пригодились пушки. В самой Калуге немного пушек было, да с войском десятка три пушек и тюфяков прибыло. Войско в городских избах разместилось. Тепло, печи топятся, и провизия пока есть.

Войско Скопина-Шуйского подошло к Калуге 10 декабря 1606 года, осадило город. Расположились в окрестных деревнях, а во многих местах разбили походные шатры. Крепостные стены с наскока лихого не взять, Калуга – город укреплённый. А ещё снега замели, завьюжило. Попробовали стрельцы Скопина город взять штурмом, да от пушек потери понесли, отступились. Скопин решил город измором взять, блокировав дороги, дабы лишить подвоза продовольствия. И жителям есть надо, и многотысячному войску Болотникова. Огневых припасов у мятежников хватает, да порох хлеба не заменит.

С каждым днём осады в городе голоднее становилось. Болотников стал по ночам из города верных людей гонцами посылать во все города, которые верными ему оставались. Самыми боеспособными и числом изрядным оказались казаки Илейко Муромца, обосновавшиеся в Туле. Осады города не было, отогрелись, отоспались и отъелись в городе и на просьбы Болотникова откликнулись. Через гонцов сговорились, когда ударить на Скопина. Болотников должен был прорвать осаду изнутри, а Муромец с конниками снаружи кольца блокады. Однако пришлось выжидать до весны, когда снег сойдёт и земля подсохнет. Прорваться хотели все мятежники, ибо оголодали. Болотников созвал всех пушечных начальников.

– Казаки Муромца в дневном переходе от Калуги. Мыслю – завтра с марша ударят по войску царскому. Надо поддержать. Как бой завяжется, всем пушкарям огненным боем бить беспрерывно. Если атака удачно складываться будет, сами пойдём на прорыв.

– А как же пушки? С телегами быстро не получится.

– Придётся бросить, – жёстко ответил Болотников. Пушки ещё добудем, а воинов мало осталось, о них думка.

Бросать пушки Михаилу жалко, уже успел почувствовать всю их мощь, сам видел эффект. Но разумом понимал – иного выхода нет. Однако решил несколько подвод приготовить, из тех, что покрепче. Глядишь – получится хоть два-три тюфяка вывезти. Но и сомнения были. Пороха всего три небольших бочонка, ядер мало, свинцового дроба всего шесть мешочков. Это на пять-шесть полноценных залпов его шести пушек. Не получится ли, что вывезет с трудом пушки, а из-за отсутствия огненного припаса их потом всё равно бросить придётся?

Но один аргумент чашу сомнений перевесил. Если пушки бросить, всех пушкарей в пешцы переведут. Михаил уже обучил пушкарей в меру своих знаний и способностей. Из разрозненной, необученной команды, фактически разбойничьей шайки, получилась слаженная и относительно спаенная пушечная прислуга. Всё, решено, надо пушки забирать. Отобьют их во время прорыва, стало быть, так карта легла. Собрал своих пушкарей, задачу объяснил. Поняли, согласились. Из крестьян, боящихся звука выстрелов поначалу, вполне боеспособная батарея получилась. Правда, не было тогда такого слова, позже появилось, при Петре Великом, после его вояжа в Европу. Но Михаил именовал свою команду именно так, как привык в своё время.