Бутылка для Джинна - страница 4

В такой позе меня и застал мой начальник. Он посмотрел на меня, склонил голову набок и засмеялся.

– Генри, ты, наверное, собираешься просидеть весь полет? Такое впечатление, что более мрачной личности я еще не видел. – Очевидно, Альфред имел обыкновение высказывать свои мысли прямо, не боясь обидеть человека. – О, да ты уже разобрался! Молодец, а тем двум я полчаса рассказывал сказки о скатерти-самобранке. Как ты понял, здесь есть практически все, и материальное, и моральное.

– Моральное? – больше, чтобы поддержать разговор, промямлил я.

– Ну, ладно, не придирайся. Не совсем моральное, а так, для души. Кстати, а чего это ты такой скромный? Сидишь на табуреточке, как засватанный? Не стесняйся, кресла здесь мягкие, мягче, чем в лучших отелях.

Я почувствовал, что в его присутствии становится немножко легче, проще, что ли.

– Да ты знаешь, я поэкспериментировал с температурой, немножко перегрелся… – мои слова были прерваны его безудержным смехом.

– Хорошо, что не поставил на минус сто, сейчас бы тебя размораживали!

Мы легко и от души посмеялись, причем так громко, что в дверях показались удивленные физиономии наших коллег. Альфред знаком показал им, что они могут войти. Утерев выступившие слезы, он представил нас. Тот, что повыше, был Тэдди, а крепыш – Жан. Вот так и состоялось наше знакомство. Меня усадили за компьютер, и мы как дети пробовали все возможные комбинации, пока не проголодались.

– Ребята, я забыл вас предупредить, что наш командир только с виду такой простой. Он мягкий во всем, кроме дисциплины. Генри, набери распорядок дня, посмотрим, что у нас сейчас. – Альфред посерьезнел и посмотрел на часы. Я набрал команду, и на экране высветилось расписание.

– Вот так-то, у нас есть пятнадцать минут до обеда. Быстренько принимаем душ и переодеваемся, – голос Альфреда приобрел металлические нотки.

– А можно вопрос? – не выдержал Жан. – А что это…

– Вопросы потом, выполняйте приказ, – еще более жестко сказал Альфред.

Насчет быстроты нас учить не нужно было. Принять душ – дело пяти минут. А вот с новой одеждой пришлось повозиться. Не то, чтобы она была особенной, почти обычный комбинезон, но быстро найти нужные лямки и кнопки дело не такое уж и простое. Мы уже на ходу помогали друг другу застегиваться. Альфред рысью припустил по коридору, мы – за ним. Ровно в половине первого в столовую вошел Орвилл со своими подопечными. Стол по правую руку от нас был свободен.

Было видно, что настроение командира резко изменилось. Он усадил своих ребят и стал неторопливо прохаживаться вдоль стены. Через две-три минуты подоспела команда под руководством молодого веснушчатого парня. Он подбежал к командиру и вытянулся по стойке смирно. Было видно, как он побледнел. Доклада не было, оправданий тоже. Командир сказал кратко: «Замена» и пошел к своему столу. Веснушчатый постоял, лицо его перекосилось, будто он выслушал приговор о смерти. Затем повернулся и со слезами на глазах вышел из столовой. Трое его подчиненных не знали, что делать дальше. Один из них подошел к столу командира и попытался оправдать своего начальника. Объяснил он опоздание своей собственной нерасторопностью. Командир посмотрел на него и, не моргнув глазом, произнес:

– Вы полетите на Землю вдвоем, – и никаких эмоций.

Я не мог стерпеть такого обращения, ведь здесь не тюрьма и командир не Господь Бог. Да за такое отношение… Едва я начал вставать, как почувствовал руку на своем плече. Такой силы от Альфреда я не ожидал, поэтому послушно сел.

– Сиди, – прошипел он. – Я потом все объясню.

За соседним столом сидело двое вместо положенных четверых. Обед был отменным, но было видно, что никто не придает этому значения, кусок становился поперек горла. «Старики» же с аппетитом поглощали содержимое пластмассовых тарелок. Создавалось впечатление, что происшедшее мало их трогало. Ровно в час командир встал, оглядел присутствующих. Он явно заметил нетронутые порции на столах и отвернутые от него лица. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Командирам групп увести подчиненных на отдых, – раздался его голос.

Мой сосед, Тэдди, вздрогнул и растерянно оглянулся. Все встали и группами начали выходить из столовой. Я обернулся и увидел, что остались только двое, они стояли и не знали, что им делать дальше. Я окликнул Альфреда и показал глазами на этих несчастных. Он показал мне большой палец, мол, все нормально. Мне, как впрочем, и всем остальным, не терпелось остаться со своим начальником наедине и о многом, очень многом расспросить. Но Альфред довел нас до наших кают и ушел.