Бычки в томате - страница 6
— Прочитала, — на голубом глазу заверила я Ханю без малейших угрызений совести, донельзя восхищенная нашим точным попаданием в яблочко. — У нас даже дискуссия по этому поводу завязалась, вернее, не совсем по этому, а так, вообще, за жизнь.
— Ой, дорогуша, я знаю, что вы иногда сплетничаете, ты же понимаешь, она такая приличная женщина, и такое с ней несчастье…
— С Алицией? — ахнула я прежде, чем осознала собственный идиотизм.
— Да нет же, с Юлией!
— Ну да, конечно. Так она Юлия? Разумеется, а какое несчастье?
— Как, я разве не написала?
Может, и написала, но скорее всего на первой странице письма, которая так и осталась непрочитанной. Но объясняться по этому поводу не имело смысла.
— Написала, но без подробностей. Как это случилось?
— Ой, просто жуть! Две машины, она совсем не виновата, в нее врезались. Вся была переломана, просто вся! Ребра, таз, ноги, просто чудо, что верхняя часть цела, руки, голова… И позвоночник, просто чудо, что позвоночник не задет, и теперь ясно, что паралич ей не грозит. Но долго не было ясности, жуть, сколько мучений, полгода все срасталось, исправлять пришлось, столько по больницам моталась, потом санаторий, теперь уже может ходить, но не известно, сможет ли иметь детей, это все из-за таза, а они так детей хотели, а она так его любит, и он ее тоже, но теперь она боится, что он ее может разлюбить.
— Кто это он? — безжалостно перебила я Ханю.
— Чудесный человек, чудесный, очень красивый, пользуется бешеным успехом, очень образованный, гуманитарий, поэт, критику пишет и рецензии, такая популярность…
Судя по возне, Збышек завладел трубкой, потому что в ней послышался его голос
— Иоанна. Приветствую. Мегаломан, мифоман и фанфарон…
Ханя отняла у мужа трубку.
— Господи, какие слова говорит! Ты его не слушай, у него другим голова забита, а то можно подумать, что он ревнует. А может, и в самом деле ревнует?
— Тебя любой бы ревновал, — дипломатично заявила я, почти не напрягая совести.
— Спасибо, дорогуша, он мою идею раскритиковал, а мне казалось, что она и правда уже опять работает, но ее возможности ограничены, а его нет, и как раз сейчас заключает просто чудесный контракт, а она себя золушкой чувствует, ты же сама знаешь, как сейчас с загранпоездками, а если бы он через нее и благодаря ей мог бы пожить в Дании, они никогда в Дании не были, она сразу бы почувствовала свою важность и ей стало бы лучше, ты же понимаешь, а у него таких знакомств нет, хотя это его министерство им паспорта сделало.
Збышек опять отнял трубку у жены:
— Ерунда. Не через нее, а через Ханю.
Но Ханя оказалась настойчивее и снова выиграла битву за телефон:
— А вот этого им говорить не надо ни в коем случае! Ей уже гораздо лучше, нас, правда, не было, и мы последних новостей не знаем, но наверняка лучше. Ей по лестницам нельзя бегать и тяжести поднимать, вот я сразу об Алиции и подумала, ни лестниц, ни тяжестей, а уж мы как-нибудь переживем, пусть они вместо нас погостят…
Я оборвала ее от имени Алиции:
— Ханя, окститесь вы оба! Алиция вас уже несколько лет дожидается и речи быть не может о рокировке! Просто приезжайте попозже, все равно сейчас вам и так не до этого, раз вы только что откуда-то там вернулись. Одно другому не мешает, а она и без того, сама прекрасно знаешь, всех принимает, особенно потерпевших. Она сказала, что на все согласна
— Ой, правда? Я так и думала, она прелесть, просто прелесть…
Трубка перешла к Збышеку:
— Ты учти, все, что слышала, это благие пожелания моей жены, а у меня — куча сомнений. Предупреди Алицию. Я только что вернулся, но это моя епархия, я проверю…
На связь снова вышла Ханя:
— Они на машине приедут, мы согласуем все дела с датской визой, но главное, у Алиции есть для них место. Я, наверное, еще успею вам еще раз позвонить. А Збышека ты не слушай, спасибо вам, огромное спасибо…
— Он Водолей! — гаркнул напоследок в трубку Збышек. — Предупреди Алицию!
Мне не пришлось пересказывать наш разговор Алиции, поскольку она как раз в этот момент возникла в дверях салона с трубкой переносною телефона руке. Положив ее на стол, она задумалась.