одуряющему аромату, Груня решил про себя, что пьяный человек дет. Очень уж неудобно так стоять. Рано или так, человек упадет, устанет. Даже если вый. Значит, человека, обнимающего дерево, сил, а тогда следует бежать от него подальше, Груня, или же этот человек привязан к
А тогда чего же бежать? Груня внимательно осмотрелся. Куда спешить? Не обратно ж к Олигофрену.
Тихо лежал траве, осматривался, машинально попопавшую зубы травинку. Прислушивался. Прикидывал. Вроде нет никого вокруг. Ни там, ни там. И машин близко ни далеко не видно.
нет никого кроме него, дерево. Вроде нет Даже ветерок стих. Есть ровная полянка, уютно окруженная тополями и березами. И странный человек, которому обняв дерево.
на полянке примята, отметил про автомобиль колею выдавил. Но так, чтобы виднелись драки или насилия, всем
убедившись в том, что ни на ни нее, ни дальше в действительно Груня нерешительно встал и, к дереву. Что-то подсказывало Груне, не зря.
Груне, что сейчас, вот прямо пруха. А настоящая пруха не найти!
Груня мелкими шажками, осторожно оглядыприслушиваясь. Он уже не сплевывал и не сморОн каким-либо излишним шумом спугОбидно спугнуть пруху, когда она сама пошла. Ведь большой настоящей крупной прухе Груня мечтал жизнь.
Эй! наконец негромко окликнул он прижавдереву человека. Эй, ты!.. Ты чего тут? — И, опять позвал: — Эй!.
Человек не откликнулся.
Вот паскудник! удивился Груня.
Теперь он ясно видел, что неизвестный человек действительно стоял не просто так, не сам по себе.
Неизвестный человек накрепко был прикручен к тополю белым капроновым фалом. Голова привязанного к дереву человека была низко склонена на грудь, на плече нелепо, как сломанное крыло, топорщился черный расстегнутый пиджак, наверное, с пиджака сорвали пуговицы. И белая рубашка на груди неизвестного человека была разодрана, будто человека не один раз хватали за грудки. И неприятно белело сквозь прорехи голое незагорелое тело, кое-где покрытое царапинами и порезами.
Да не человек это, вдруг понял Груня, уже по-настоящему предчувствуя пруху. Никакой не человек.
Мертвяк! И подумал: вот паскудник! людей.
И еще подумал: а что может в карманах пиджака и брюк у такого паскудника? Негромко нув привязанного к тополю человека и не чив ответа, Груня приблизился. ность, Груня внимательно, не торопясь, изучил карманы мертвяка.
В брючных карманах только ток. На белом уголке платка лиловыми нитками вышиты буквы Е и 3. Наверное, баба мал Груня. Платок показался чистым, и он мышлений переложил платок в ся. В боковых карманах пиджака разочарованию, тоже ничего не ки. Но расческу он тоже взял.
Это хорошо, что мертвяк со мной рительно подумал Груня. И хорошо, твяка низко опущена, глаз не видно. он, паскудник, так плотно прикручен к как не проверишь задний карман нем кармане ничего ценного не держат, но не мешало. А как проверишь? Груня принюхался.
Это хорошо, одобрительно подумал он, что я наткнулся на мертвяка сейчас, а не к вечеру. В сумерках с мертвяками вообще возиться противно. Не дай Бог, могут потом присниться. Известное дело. «Где мой платок, сука? Где расческа?» Зачем мне такие сны?
Осторожно оттянув лацкан черного модного пиджака, немного испачканного глиной, Груня полез во внутренний левый карман.
Предчувствие Груню не обмануло. Его пальцы сразу наткнулись на кожу тугого бумажника Вот она, пруха! Настоящая.