Быль и легенды Запорожской Сечи - страница 49

Однако и реестровым казакам доставалось не сладко. Их статус оставался совершенно неопределенным, повисшим в воздухе. Их права не были нигде закреплены. Они были воинами второго сорта. Шляхта презирала их. Начальники ими помыкали, заставляли выполнять разные работы для себя. Землю им дали, но в любой момент могли отнять, если их участки приглянулись более сильным персонам. А теперь по универсалу Сигизмунда III на Украине начались переделы собственности, под них попадали и реестровые.

Но и мелкая шляхта оказалась в незавидном положении! По сравнению с магнатами, она ничего не значила. Ее притесняли, могли обобрать – а правду найти было невозможно. Как защититься от могущественного пана, у которого отряды слуг, который сам правит суд, бывает при дворе? Одной из жертв несправедливости стал Криштоф Косинский. Он был мелким шляхтичем, служил у киевского воеводы князя Константина Острожского. Участвовал в войнах, в походах против татар. Был на хорошем счету, за заслуги ему присвоили чин реестрового казачьего полковника. Хотя сколько было полков в войске из 800 человек и какова была численность таких полков, трудно сказать. Но ему дали поместье в пустошах Рокитном и Ольшанке. Однако сын Острожского Януш, староста Белой Церкви, получил от короля «привилей» на эти земли, послал своих слуг и захватил имение Косинского.

Шляхтич был возмущен. Поднял своих реестровых казаков. Но к нему присоединилось и множество нереестровых – тех, кто считал себя казаками, а их теперь признавали «хлопами» и закрепощали. В декабре 1591 г. они ворвались в Белую Церковь, резиденцию Януша Острожского, он сбежал. Мятеж начался из-за личной обиды, но стал детонатором общего взрыва. Поддержали запорожцы, избрали Косинского гетманом. Восстали крестьяне. Были захвачены Киев, Переяславль и ряд других городов. Численность войска Косинского оценивали в 20 тыс. человек, хотя ядро было гораздо меньше, около 5 тыс. Бунты разливались стихийно. Толпы крестьян и отряды казаков действовали сами по себе, крушили усадьбы помещиков, изгоняли и убивали поляков. Сам Косинский размышлял, что делать дальше, и обратился к русскому царю. Просил принять его на службу вместе со всеми казаками, реестровыми и сечевиками.

Его письмо вызвало при дворе Федора Иоанновича большой интерес. Как раз перед этим Газы-Гирей предпринял большой поход на Россию. Созвал все орды, свою и ногайские, до 150 тыс. всадников. Не отвлекаясь на второстепенные города, прорвался прямо к Москве. Но под стенами столицы его ждала выстроенная армия, атаку крымцев смели залпами артиллерии. А от пленного хан услышал ложное известие, что приближается большое войско из Новгорода. Испугавшись, что его возьмут в клещи, хан велел отступать. Русские бросились в преследование. Гнали и громили противника не только до границ, но и дальше, в степи. Раненый Газы-Гирей привел в Крым только треть своих воинов. Но и в 1592 г. крымские отряды нападали на российские окраины. В связи с этой войной глава правительства Борис Годунов лично ответил Косинскому. Соглашался взять украинских казаков на службу, обещал прислать жалованье за операции против татар.

А вот Польша не спешила помочь князю Острожскому. Он в Речи Посполитой считался предводителем православной партии. Прислали только комиссию расследовать причины конфликта. Она вступила в переговоры с восставшими и указала, что казаки находятся «вне закона». Причем все казаки. Поскольку реестровые изменили королю, они тоже потеряли свой статус. Такие заявления лишь подлили масла в огонь.

Восстание распространялось все шире, охватило всю Украину, и сейм санкционировал созыв «посполитого рушенья» – общего ополчения шляхты. Хотя Острожский справился и без поляков. Он объединился с личными отрядами Вишневецких и других украинских магнатов, в январе 1593 г. разбил и окружил Косинского возле села Пятки под Чудновом. Вступили в переговоры, и Острожский удовлетворился довольно легкими условиями. Казаки должны были принести присягу королю от имени войска Запорожского. То есть реестрового войска. Оно заново подтверждало свое повиновение. Сам Косинский трижды, встав на колено, поклонился Острожскому до земли – это был рыцарский ритуал признания себя вассалом. За это князь позволил повстанцам свободно уйти.