Был ли Пушкин Дон Жуаном? - страница 18

Вокруг поэта с детства разносились веселые шутки, эпиграммы, неистощимые каламбуры, приправленные тонким французским эротизмом. Некто Макаров был свидетелем того, как рано узнал поэт сладость женского обожания и любопытства, которые сопровождали его всю жизнь. «В теплый майский вечер, – пишет он, – мы сидели в саду графа Д. П. Бутурлина; молодой Пушкин тут же резвился, как дитя, с детьми. Известный граф П. упомянул о даре стихотворства у А. С. Графиня Бутурлина, чтоб как-нибудь не огорчить молодого поэта, может быть, нескромным словом о его пиитическом даре, обращалась с похвалою только к его полезным занятиям, но никак не хотела, чтоб он показывал нам свои стихи; зато множество живших у графини молодых девушек почти тут же окружили Пушкина со своими альбомами и просили, чтоб он написал для них что-нибудь. Певец-дитя смешался. Некто NN, желая поправить его замешательство, прочел детский катрен поэта, и прочел по-своему, как заметили тогда, по образцу высокой речи на “о”. А. С. успел только сказать: “Ah, mon Dieu!”, – и выбежал. Я нашел его в огромной библиотеке графа; он разглядывал затылки сафьянных фолиантов и был очень недоволен собою. Я подошел к нему и что-то сказал о книгах. Он отвечал мне: “поверите ли, этот г. NN так меня озадачил, что я не понимаю даже и книжных затылков”».

Однако общее направление дворянской жизни, разговоров, привычек было принизано легкомыслием, безответственностью, французским скептицизмом и распущенностью. На развитие сексуальности поэта в третий, юношеский период, оказала большое влияние чтение французской литературы в библиотеке отца. Наряду с книгами Вольтера, Дидро, Монтескье в ней было много фривольных произведений французской литературы, таких как «Опасные связи» Шодерло де Лакло, сочинения Кребийона-сына, Ретифа де Ла Бретона, Шамфора и «Эротические стихотворения» Эвариста Парни. Как еще могли воздействовать на юную чувственность такие строки:

Большое влияние на развитие сексуальности Пушкина начиная с 8-летнего возраста оказало, как я уже отмечал, женское окружение, и не только отношения с няней и сестрой, которые, при всей их внешней похожести на сексуальные чувства, имели определенные инцестуальные запреты на «либидо» поэта. Зато непосредственная близость девичьей, кишащей крепостной прислугой, доступной, хихикающей, постоянно бегающей мимо молодых мальчиков, разжигала в Пушкине настоящие первые страстные чувства, подогреваемые эротическими опусами французов. В своем наброске дневника поэт записал: «Смерть Николая. Ранняя любовь». Пушкину исполнилось семь лет.

Об этом детском увлечении Саши Пушкина не осталось никаких сообщений, однако в 1815 году, в стихотворении «Послание к Юдину» поэт вспомнил свое первое увлечение, Сонечку Сушкову:

«Маленький Пушкин, – писал П. И. Бартенев, – часто бывал у Трубецких и у Сушковых, а по четвергам его возили на детские балы танцмейстера Йогеля». О детстве поэта осталось немного воспоминаний. Одно из важных свидетельств, характеризующих поведение поэта, оставила московская старожилка Е. П. Янькова: «В 1809 или 1810 г. Пушкины жили где-то за Разгуляем, у Елохова моста, нанимали там просторный и поместительный дом, чей именно, не могу сказать наверно, а думается мне, что Бутурлиных. Я туда ездила со своими старшими девочками на танцевальные уроки, которые они брали с Пушкиной девочкой; бывали тут и другие, кто, – не помню хорошенько. Пушкины жили весело и открыто, и всем домом заведовала больше старуха Ганнибал (Мария Алексеевна, мать Надежды Осиповны, матери Пушкина), очень умная, дельная и рассудительная женщина; она умела дом вести, как следует, и она также больше занималась и детьми: принимала к ним мамзелей и учителей и сама учила. Старший внук ее Саша был большой увалень и дикарь, кудрявый мальчик лет девяти или десяти, со смуглым личиком, не скажу, чтобы приглядным, но с очень живыми глазами, из которых искры так и сыпались. Иногда мы приедем, а он сидит в зале в углу, огорожен кругом стульями: что-нибудь накуролесил и за то оштрафован, а иногда и он с другими пустится в плясы, да так как очень он был неловок, то над ним кто-нибудь посмеется, вот он весь покраснеет, губу надует, уйдет в свой угол и во весь вечер его со стула никто тогда не стащит: значит, его за живое задели, и он обиделся; сидит одинешенек. Не раз про него говаривала Марья Алексеевна: “Не знаю, матушка, что выйдет из моего старшего внука; мальчик умен и охотник до книжек, а учится плохо, редко когда урок свой сдаст порядком; то его не расшевелишь, не прогонишь играть с детьми, то вдруг так развернется и расходится, что его ничем и не уймешь; из одной крайности в другую бросается, нет у него средины. Бог знает, чем все это кончится, ежели он не переменится”. Бабушка, как видно, больше других его любила, но журила порядком: “ведь экой шалун ты какой, помяни ты мое слово, не сносить тебе своей головы”. Не знаю, каков он был потом, но тогда глядел рохлей и замарашкой, и за это ему тоже доставалось… На нем всегда было что-то и неопрятно, и сидело нескладно». Да, маленький Пушкин был неровный, впечатлительный, не особенно покладистый. Уже в детстве начинали сказываться его упрямство, гордость, нежелание внимать авторитетам. Никакие гувернеры не могли привлечь его внимание к тому, что его не интересовало. Но благодаря отличной природной памяти Саша наизусть заучивал целые страницы.