Быстроногий олень. Книга 1 - страница 10

— Беги скорее домой, бери Анкоче на руки и неси его в новый дом! — снова обратился он к Рультыну. — Поругается старик немного, а потом привыкнет.

Рультын смущенно переступил с ноги на ногу, почесав озадаченно свой густой черный ежик под малахаем и, немного подумав, пошел к учительнице Оле Солнцевой.

Солнцева внимательно выслушала Рультына, отодвинув в сторону, стопку ученических тетрадей.

— Ничего, Рультын, сейчас мы твоего отца уговорим. Вместе уговорим! — весело сказала она. Тонкое ее лицо с нежным подбородком, с чуть вздернутым, словно выточенным носиком, было решительным. Казалось, Оля нисколько не сомневается, что упрямство Анкоче они непременно победят. По-детски лукавые, живые глаза девушки придавали ее лицу оттенок беспечности. Но где-то, в строгом ли рисунке маленького рта, в двух ли тонких морщинках на высоком лбу у переносья, или в манере щуриться, как бы на миг прицеливаясь, чувствовалось что-то настойчивое, по-взрослому серьезное.

— Пойдем в ярангу, попробуем с ним говорить! — Солнцева встала из-за стола.

Перед ярангой Оля остановилась. Сейчас, когда рядом стоял новый дом, древнее чукотское жилище выглядело особенно убого. Яранга имела шатрообразный вид, с чуть смещенной в сторону входа верхушкой. Хрупкий каркас ее из выгнутых жердей был обтянут остриженными оленьими шкурами. Дверью в ярангу служил откинутый край покрышки. Внутри было темно и неуютно. На закопченных перекладинах висела одежда, оружие, рыба, куски мяса. Примерло третью часть шатра яранги занимал полог.[3] Перед пологом на цепи, прикрепленной к верхушке яранги, висел медный чайник. Место для костра было огорожено небольшим кругом из камней. Сильно пахло дымом, дубленой кожей.

Когда Солнцева забралась в полог к Анкоче, старик прикрыл шкурой лежавший на его ногах винчестер, подозрительно посмотрел на учительницу. Сморщенное лицо его выражало страдание, тревогу. Он часто кашлял, тяжело дышал.

— Трудно дышать тебе. Наверное, грудь болит? — участливо спросила Солнцева. Глаза Анкоче подобрели: ему нравились люди, которые с участием относились к его здоровью.

— Наверное, редко на улицу выходишь. А на улице воздух свежий, легче дышится.

— Да, ты правду говоришь, — неожиданно четким и довольно сильным голосом сказал Анкоче. — На улице легче дышится. Но вот трудно мне из полога выходить и назад возвращаться.

— А знаешь, можно очень хороший выход найти. Посмотрел бы ты на новый дом, который рядом с твоей ярангой стоит. Какие большие там окна. Свету много, воздуху много, дышится легко, почти как на свежем воздухе…

Лицо Анкоче вдруг стало сердитым, неприветливым.

— Можешь дальше не говорить, — мрачно заявил он. — Я думал, ты ко мне с добрым сердцем пришла, о здоровье моем хотела справиться, а ты ко мне с лисьей хитростью явилась.

Солнцева тяжело вздохнула и задумалась.

— Грустно мне, старик, слышать такой упрек, — наконец сказала она. — Меня в жизни никто хитрой лисой не называл.

— Никто лисой тебя не называл? — спросил Анкоче, принимая от сына трубку. — Как знать, может я ошибся. Может, про дом ты так сказала. Может, ты и не думала предлагать мне покинуть мою ярангу.

— Нет, Анкоче, как раз именно это я и хотела тебе предложить. — Солнцева посмотрела в глаза старику. — Так, значит, грудь у тебя болит?

— Болит, — согласился Анкоче.

— Почему же ты не хочешь в такое жилище переселиться, где воздуху много, свету много?

— У меня, русская девушка, не только грудь есть… У меня еще и сердце есть, а оно помнит, что я в этой яранге родился, вырос… и, видишь, до старости дожил.

Солнцева на миг смутилась, но тут же овладела собой и с мягкой улыбкой учтиво возразила:

— Ты прости меня, старик, что я, совсем молодая еще, спорю с тобой. Но я хочу сказать, что ты и сердце свое не жалеешь. В светлом доме веселее, радостнее станет твоему сердцу. Где свету много, чистого воздуху много, там всегда радостнее и легче сердцу. Там жить веселее.

— Да, да, ты правду говоришь, — неожиданно смешался Рультын. — Когда у отца с сердцем плохо, мы его на улицу выводим, и ему легче становится.

Анкоче враждебно посмотрел на сына, медленно перевод взгляд на учительницу.