Быт и культура древних славян - страница 4

.

В позднейших известиях персидский географ (изд. Туманского в Зап. Вост. Отд. Русск. Арх. Ова, т. X, стр. 134) характеризует земли славян так: «Область велика и много в ней густых лесов. Население живет в них и не имеет никакого зерна, кроме проса».

Природные особенности края, в котором жили издавна славяне, имели значительные различия, которые могли и действительно оказывали влияние на развитие славянской культуры; различно жилось племенам, осевшим в песчаном Полабье, или в неплодородном Полесье, или же, наконец, на полустепной почве Подолья, Волыни и Киевской области; и отражалось это не только в степени богатства, но, главным образом, в характере занятий.

Территориальные условия оказывали влияние на развитие культуры еще и в другом отношении: в славянские земли проникали чужие культурные течения, приносившие с собою множество разнородных новшеств, но область была слишком обширна и отдельные части народа были отделены друг от друга, так что все эти условия не содействовали соединению местных и пришлых элементов в однородную культуру, причем опять-таки главным препятствием служили Карпаты, балтийские озера и припятские болота, которые отделяли восточную область — Днепровскую, от западной — Вислянской. Озера нарушали культурное единение славян балтийских с внутренними. Карпаты отделяли центр славянской прародины от культурной южноевропейской области, в то время как западная и восточная части были соединены с нею посредством судоходных рек, впадавших на западе в среднее течение Дуная, а на востоке в Черное море, где уже была сфера влияния античных культур. Что же касается хребта Карпатских гор, то западные склоны его находились под влиянием доисторической Венгрии, Адриатики и Италии, а восточные подпали под греческую культуру берегов Черноморья, а равно подчинялись массе влияний восточных — иранских, тюрко-татарских и финских.

Азиатские и южнорусские степи составляли единое географическое целое, в силу чего и создалось культурное родство, которое из этого района проникало по рекам внутрь Руси. Каждый археолог, на основании находок, знает, насколько древний торговый путь Адриатическо-Балтийский разнится от не менее важного пути — Черноморско-Днепровского. Культурное значение этих двух торговых дорог было огромно, и, естественно, они оказывали влияние на славян и пересекали прародину их на Западе, по Одеру и Висле, а на Востоке — по Бугу и Днепру; и вновь следует отметить, что центр ее оставался вне сферы влияния обоих путей, из-за непроходимых лесов и болот.

Одним словом, ни рельеф, ни общий вид разнообразной и притом обширной территории, ни внешние влияния не были благоприятны для развития равномерной славянской культуры, вследствие чего никогда не создалось ничего общего, единого. Многие стороны старославянского быта — мифология, одежды, украшения, обряды — показывают, насколько восточные славяне отличались от западных и южных, что и завершилось в исторический период резким разграничением славянской культуры на восточную и западную. Кроме того, территория настолько влияла на быт славян, что задерживала развитие культуры и делала ее отсталой по сравнению не только с римской и греческой, но германской, иранской и даже тюрко-татарской культурами.

К моменту принятия славянами христианства их домашний быт был чрезвычайно прост и беден. Средний люд не носил дорогих одежд, украшений и вооружений, и вообще не знал роскоши. Если в некоторых местах отмечается относительное богатство и культурный расцвет, как, например, в Киевской области, то это надо отнести всецело за счет чужих влияний — восточных, и византийской культуры в особенности. Причину бедности опять-таки следует искать в природе края, в котором славяне жили. То, что говорит Gallus в введении к своей хронике о Польше, может быть отнесено, почти без оговорок, ко всем славянам: «Regio Polonorum ab itineribus peregrinorum est remota et nisi transeuntibus in Russiam pro mercimonia pancis nota». До P. X. соприкосновения с греческой и римской культурой были минимальны, торговых путей было три: Адриатическо-Одерский, Дунайский и Днепровский, но они шли на западе, юге и востоке таким образом, что большое пространство между Вислой, Карпатами и Днепром оставалось почти нетронутым; например, погребения II–VIII столетий в Восточной Пруссии или Люцинский могильник IX–X вв. выделяются относительным богатством, по сравнению с одновременными им могилами центральной славянской области. Только таким путем можно понять, почему славянская культура так долго была отсталой и бедной, и почему позднее славяне так легко воспринимали высшую культуру соседей, в особенности римскую, византийскую и северогерманскую. Однако, несмотря на свою бедность, славяне имели весьма добрые нравы, общественные и судебные законы, горячую любовь к свободе и, в особенности, стремление к социальному равенству. Они вовсе не жили подобно зверям, как это можно заключить из слов Косьмы Пражского и Киевского летописца, и если некоторые из достоверных источников говорят об их суровости и жестокости, то нельзя забывать, что они зачастую создавались на основании сведений, шедших из вражеского стана.