Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями - страница 8

стр.

11.02.2011. Владимир

Посмотрите на тех, кому сейчас от 18 до 25 лет. Это поколение, выросшее на развалинах СССР в эпоху делёжки власти и собственности, войны на Кавказе и коррупции. Что у них в головах? Желание иметь деньги и зависть к тем, у кого их много. Это не голодные и слабые. Агрессии тоже хватает. Какая идеология им ближе? Смею сказать, что у многих идеология русского нацизма, тусовки или пофигизма. Сплочённость тоже есть: социальные сети в интернете, клубы фанатов и т. д. Ведь, по сути, у них нет достойного будущего, и они это понимают всё больше. Разве это новое поколение не имеет достаточного жирка и амбиций для крупного бунта?

Современное поколение 18–25 я оцениваю иначе, чем вы. Для революции нужно более-менее консолидированное сообщество с единой сверхценностью. Но такого сообщества нет. Фанатские клубы и социальные сети – симулякр общности, и грязную работу революции делают не тролли из блогов. Вообще, поколение комьюнити онтологически не соответствует революции – онлайн не переходит в офлайн. А кто не в сети – те разобщены абсолютно. И нет сверхценности. Даже одиозное «Россия для русских» – не сверхценность. Тотальный эгоизм сильнее любых уродств нынешней власти, он всё стерпит. А революция требует непросчитываемых рисков, которые для эгоизма неприемлемы.

Грязную работу революции делают не тролли из блогов. Поколение комьюнити не годится для революции: тотальный эгоизм сильнее любого уродства власти

21.04.2011. Ольга

Хотелось просто сказать, что, может быть, как-то сбалансировать это плечо рычага «регион – Москва»? Открыть в Москве какие-то представительства регионов, выводить туда презентации региональных проектов, выставки… Что-то в этом есть.

Возможно. Хуже всё равно не будет. Но это не системное решение проблемы региональных культурных проектов.

Несправедливость в отношении к провинции – не чья-то злая воля, а следствие порядков в государстве. Культура там, где ресурс. Если ресурс стянут в столицу, то и культура будет полноценно жить только в столице, а в провинции – мыкаться на подаянии. Для развития региональных культурных проектов нужна экономическая децентрализация и реальные политические свободы. Когда в регионах появится экономический и политический ресурс, тогда и культура расцветёт – и со временем выйдет на более высокий уровень. Культура колоний не может равняться культуре метрополии. Так что надо не метрополию просвещать, а завязывать с колониализмом.

28.04.2011. Григорий

Что есть ценного на Урале, чего нет в Центральной России, в чём психологический ресурс? И есть ли что-то притягательное, ресурсное ценное, в центральной провинции для вас, уральского человека?

Концепция региональных ценностей весьма интересна, хотя и спорна во многом… Был в Чечне неоднократно, на блокпостах люди со всей России, и ценность одна на всех – свобода для жизни, от смерти. Знаю много людей нашей средней полосы, для которых первичная ценность (которая вами преподносится как уральская) – именно труд как ключ к самореализации.

Земля как ценность скорее в единстве и неделимости 1/6 части суши, а не в 15 сотках огорода, хотя опять, может быть, понимаю вас слишком плоско и прямодушно…

Я буду отвечать не по порядку.

Региональные идентичности можно в каком-то смысле уподобить национальностям. Китаец в России не перестаёт быть китайцем, так что регион проживания играет большую, но не определяющую роль.

Идентичность по труду, разумеется, характерна не только для Урала. Просто на Урале весь местный цивилизационный проект был построен на ценности труда, поэтому идентичность по труду можно назвать уральской. А можно – «трудовой», «рабочей», «заводской». Разумеется, на Урале не все жители считают основой своей идентичности труд, и разумеется, что вне Урала многие люди полагают труд своей главной ценностью.

Идентичность формируется наиболее эффективным способом освоения территории. Даже в классическую горнозаводскую эпоху на Урале три четверти населения были не рабочими, а крестьянами, но регион-то всё равно рабочий, потому что наиболее эффективный способ его освоения – заводы, а не поля. А главная ценность – наиболее выгодная стратегия социализации. В индустриальных регионах человек мог достичь более высокого социального положения через работу на предприятии (а не через сельское хозяйство или, скажем, рыбалку), поэтому труд и превращался в главную ценность.