«Быть может за хребтом Кавказа» - страница 4

Словом, объективно существовали условия, благоприятствовавшие взаимопроникновению экономик и культур России и Кавказа на фоне созданной царскими властями общероссийской интегральной военной и гражданской администрации. В социально-экономическом, политическом и культурном отношении Кавказ лишь отчасти был колонией, в остальном он был интегрирован в общероссийскую систему. Именно здесь в значительной мере был осуществлен синтез России с Азией с сохранением этнокультурного своеобразия каждого из участников этого исторического процесса.

Следствием присоединения Кавказа к России было порабощение царизмом его народов. Естественно, это привело к возникновению освободительных движений, которые были сложными общественными явлениями, далеко не однозначными по своей внутренней сущности и последствиям. Вооруженное сопротивление горцев Северного Кавказа завоевательной политике царизма растянулось на десятилетия. В конце столетия в антиколониальную борьбу включились и народы Закавказья.

Для народов России долгое время это была чужая борьба, а когда лилась русская кровь (при покорении кавказских гор), то в лице «немирного» чеченца или черкеса возникал устойчивый образ врага. К тому же царизм намеренно культивировал и разжигал, с одной стороны, великорусский шовинизм, с другой — межнациональную рознь на окраинах, в том числе и на кавказской окраине.

Однако вскоре после прихода русских в кавказские пределы возникла почва для возникновения и развития позитивных моментов в отношении к местным освободительным движениям. Интеграция Кавказа с Россией привела к неминуемому сближению прогрессивных слоев русского и «кавказского» общества, в первую очередь тех элементов, которые были антагонистичны царизму и его социально-классовой опоре в центре и на местах. Передовые слои на Кавказе скоро нашли общий язык с противниками царского самодержавия, крепостничества, полицейско-бюрократического аппарата, реакционного генералитета, раболепствовавших перед властью церковников. Установлению и укреплению контактов между оппозиционными (а потом и революционными) силами России и Кавказа во многом способствовало превращение последнего в «теплую Сибирь», место ссылки прикосновенных к «делу 14 декабря», инакомыслящих, подозрительных, наконец, польских повстанцев.

Развитие капитализма в России во второй половине XIX в., захватившее и кавказский регион, создало новую социально-политическую обстановку, при которой борьба против самодержавия с его политикой национального гнета на окраинах сочеталась с борьбой за социальное освобождение трудящихся. Эта ситуация способствовала дальнейшему укреплению единства освободительных сил России и Кавказа. Исконные русско-азиатские связи с течением времени крепли и обогащались новым, созвучным эпохе кризиса и распада колониальной системы содержанием. Роль Кавказа в становлении и развитии этих связей была весьма значительна.

Предлагаемая читателям новая книга известного советского историка и писателя Натана Яковлевича Эйдельмана возвращает нас к истокам русско-кавказских культурных связей, причем из этой обширной темы автор вычленяет лишь одну ее, весьма интересную и важную сторону: место и роль Кавказа в жизни и творчестве таких светочей русской культуры, как Грибоедов, Пушкин, Александр Одоевский, а также Лермонтов и Огарев. Но и здесь автор не ставит себе цель полностью осветить «кавказские мотивы» в их творчестве. Как мне представляется, автор ограничил свою задачу, работая в своей излюбленной манере: с помощью документов и материалов, впервые извлеченных на свет божий из архивов или уже опубликованных, но недостаточно изученных и оцененных исследователями, прояснить некоторые темные, загадочные и важные страницы российской истории и истории культуры XVIII–XIX вв. Облекая научный поиск в литературную форму, он, как всегда, предельно персонифицирует свое повествование, освещая исторические события в лицах и в то же время показывая своих героев в историческом процессе.

Особенно занимает Эйдельмана один специфический аспект темы — взаимоотношения так или иначе втянутых в «кавказскую орбиту» упомянутых и других деятелей русской культуры между собой. Не только русская, но и местная кавказская среда формировала единый литературный процесс того времени, поставляла сюжеты, была фактором идейно-политической борьбы в самой литературе и вокруг нее. Поиски смысла жизни — этой извечной движущей силы великой русской литературы — с начала прошлого века интенсивно шли и на кавказской почве.