Бывшая любовница - страница 24
- Так, ты без меня не тут не раскисай. Я как немного осмотрюсь там, сниму квартиру и заберу тебя.
Надо было видеть как вспыхнули надеждой глаза матери. И гордость такая, и детская радость.
- То-то же, - подумала Маша, а вслух сказала: - И чтоб я такого упаднического лица у тебя больше не видела.
Великая сила ответственность за других, сразу отошли на второй план собственные проблемы и обиды. Поговорила еще с мамой, а потом началась регистрация.
***
Суета, мытарства с багажом, нудная очередь, досмотр на рамке.
Но спустя час Маша уже сидела в кресле у иллюминатора. Самолет стал выруливать на взлетную полосу, а она смотрела на горевший неоновыми огнями ночной город детства. и вдруг поняла, что улетает ведь навсегда. И больше сюда не вернется.
Так странно, еще месяц назад и в мыслях не было, что ее жизнь так изменится. Будущее виделось совсем иначе. Наверное, подумалось Маше, цыпленок, расставшись со своей родной скорлупой то же самое ощущает.
А лайнер пошел на взлет, набрал высоту. И вроде можно расслабиться, отпустить себя после стольких дней напряжения. Все сделала, уложилась в срок, успела, есть даже за что похвалить себя.
Маша откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Поспать.
Но то ли от усталости, то ли от перенапряжения, сон не шел. И чувствовала она себя как после ампутации. Опустошение полное, а выгоревшее нутро словно золой присыпано.
Но это сверху. Душа-то у женщины многослойная. Чуть-чуть позволила себе отодвинуть шторку, а там... Девушка в красном платье кричит:
- Горько!
У нее сердце в клочья, а она хлопает в ладоши и смеется, глядя как...
Из-под прикрытых век блеснули слезы.
Эту шторку открывать нельзя.
глава 21
Все-таки молодой здоровый организм берет свое. Хоть Маше и казалось, что от душевной пустоты вообще не уснет, а сон пришел быстро. Проснулась уже когда объявили пристегнуть ремни, и самолет пошел на посадку.
В аэропорту Машу встречал отец. Вроде утро раннее, у нее глаза толком не разлепляются, а он свеженький, выбритый, аккуратный. Маша разом приосанилась, чтобы не выглядеть рядом с ним расползшейся квашней.
И как-то вдруг подумала, она ведь толком и не знала отца. Родители разъехались, когда ей было тринадцать. Но и до того она с трудом могла вспомнить что-то, что характеризовало бы его, разве что из детства. Детство она помнила хорошо. И сильного надежного папу.
Это потом почему-то в памяти были одни ссоры родителей, их взаимные обвинения. Почему так? Возможно, потому что мать всегда отгораживала ее от него, и Маша видела происходящее ее глазами? Трудно сказать, да и не хотела она судить никого. Маше всегда больше нравилась миссия миротворца.
Все это пронеслось в голове мгновенно. Вместе с мыслью, что перелет оставил все происходившее накануне словно в каком-то другом мире. А здесь ждала новая жизнь, в которую ей предстояло окунуться уже сегодня.
Однако сначала надо было получить багаж.
- Ну, и где твои сорок чемоданов? - не удержался отец, увидев всего два чемодана. - Это все?
А попробовал покатить, еле сдвинул с места.
- Кирпичей, что ли насовала?
Ей хотелось спрятать улыбку. Чемодана вышло всего два, зато как утрамбованы!
По дороге папа деликатно не задавал лишних вопросов, хотя и поглядывал на дочь проницательным взглядом. И Маша была благодарна возможности не ворошить сейчас неприятные моменты из своего прошлого. Поэтому не удивительно, что разговор у них зашел о работе.
- Мне вчера Отто Маркович звонил, - как будто невзначай сказал отец. - Осведомился, когда ты приезжаешь.
Маша закатила глаза.
- А ты? Ты сообщил ему, что у меня билет в оба конца?
- Конечно. Но...
И пауза многозначительная.
- Что? - забеспокоилась Маша. - Он передумал брать меня на эту должность?
Папа прокашлялся и выдал:
- Нет... Он сказал, мало ли что, вдруг у девушки изменились планы?
Нет, это было уже слишком!
- По-моему, - проговорила Маша, - Отто Марковичу должно быть прекрасно известно, что планы у меня не изменятся. А это называется...
- Контролирен! - выдал папа, скопировав выражение лица ее начальника.
Вышло настолько комично, что Маша, начинавшая уже закипать, расхохоталась.