Бывшие - страница 8

Оба на взводе. Два человека, которых выворачивает наизнанку в присутствии друг друга. Мы горим, сжигая себя же. Но это уже не огонь любви. Это пламя недосказанности, обиды, злости и ненависти за всё, что сказали тогда, за всё, что сказать не успели.

– Ничего нет?! – Троянов почти рычит, срываясь с места. Прижимает моё тело к стене, с силой сдавливая ладони на талии.

Впивается в мои губы, сметая в остервенелом поцелуе. Грязный, глубокий, проникающий по самые рёбра и вмиг выпускающий всех монстров разом. Отвечаю, впуская его язык, позволяя прикусывать губы и орудовать у себя во рту.

Боже, как я, оказывается, по нему соскучилась!

Притягиваю Сергея к себе, зарываясь пятернёй в его волосы. Вспоминаю всё. Разом. Вспыхиваю в один момент. Возбуждение накрывает волной, не позволяет отстраниться. Не сейчас. Я хочу вспомнить всё. Прямо в эту минуту. Каждое прикосновение отдаётся дикой болью горечи того, что мы потеряли.

Он целуется так, что я готова забыть своё имя. Грубо. Мозги на пол летят. Теряю контроль над мыслями и собственным телом. От его поцелуев пламя идёт по коже, до пепла сжигая вены. Улетаю, теряя себя и последние попытки к сопротивлению. Лучше бы вообще его не знала, но я всё помню. Три года прошло, а от поцелуев Троянова всё так же вдребезги бьются стёкла моей души.

А он продолжает меня целовать, спускаясь к шее. Прикусывает, отчего я взвизгиваю и стону. Хаотично вожу ладонями по его телу, и не могу себя остановить, справиться не могу.

Теряюсь в нём. Снова и полностью. Как всегда.

– Есть. Не ври себе, Лиза. – Ведёт пальцем по губам, сминая. – Иначе бы так не реагировала. Стонешь, будто тебя все эти три года никто не целовал. – Словно в душу заглядывает, изнутри прощупывает, точно знает, о чём говорит. – Хочу тебя. Прямо сейчас хочу. В тебя хочу. Уже не могу остановиться. Да и не способен.

Смотрит, пожирая, заглатывая сталью голода. Больной взгляд, пронизанный страстью и ненавистью одновременно.

Кляну себя и ненавижу за слабость. За то, что снова срываюсь в него. В жажду. Похотливую и порочную. Но Троянов прав. Остановиться невозможно. Почувствовать снова. На грани чувств и эмоций. До боли. Ещё сильнее ненавидеть друг друга за неконтролируемые желания и порывы.

– Так чего ты ждёшь? – Призыв к действию.

Согласие, дарованное мной единожды. Сейчас. Больше не будет. Больше не сможем, потому что уничтожим друг друга.

Юбка ползёт вверх по ногам. Резко. Происходит рывок, почти до талии натягивается ткань. Рука Троянова между ног, а пальцы наглым образом врываются в меня на всю длину. Выгибаюсь, пока он долбит меня на бешеной скорости и всхлипываю, потому что хочу ощущать его член в себе. Мне нужно немного. Только его, всего. Сейчас. Звон ремня и расстёгивающейся молнии. Я в ожидании. Томительно и с надрывом. Сладко от предвкушения, тело бьётся импульсами, готовое принять Троянова.

– Ну! – Открываю глаза, сталкиваясь с его довольной улыбкой. – Давай уже, Троянов. Иначе я прямо сейчас застегну твои брюки и выйду, оставив тебя с диким стояком. Удовлетворишь себя сам.

– Нет, – рычит, сминая губы.

Будто заглатывает, а не целует, присваивает снова и снова, напоминая, кто здесь главный. Закидывает мою ногу на свое бедро, сжимая до хруста. Больно, но сладко. Одним рывком входит на всю длину, выбивая из меня стон. Двигается, ускоряясь, словно безумный. С остервенением и дикостью берёт то, что итак ему принадлежит. Я принадлежу. До сих пор. Никак иначе. И какой бы ошеломляющей ненависть ни была, я вся его. И так навсегда.

– Лиза… Лиза… – Ведёт носом по щеке, прикусывает за шею. Сладкая боль. Злость на грани.

Злой секс. Когда партнёры, помимо удовольствия, причиняют друг другу боль, и смешиваясь, эти два яростных урагана, превращаются в смертоносный шторм, уничтожая обоих. Любовь и ненависть очень тонко граничат друг с другом, что, соприкоснувшись, превращают половой акт в разрывающий на атомы экстаз. Чувствую Троянова в себе, вспоминая каждую выпуклость на его толстом члене, ощущая каждое горячее движение внутри. Каждый удар отдаётся сладкой негой, разрывающей и будоражащей, каждый стон, как сладостное воспоминание о нас, которых больше нет.