Царь Ирод - страница 19

Поэтому Ирод снова встретился с Малихом, снова выслушал его уверения в дружбе и непричастности к смерти Антипатра. Однако в тот же вечер он написал письмо Кассию, в котором сообщал, что у него нет ни малейших сомнений, что Малих и есть отравитель отца, но как заставить его понести за это наказание, не нарушив закона, он не знает.

Ответ не заставил себя долго ждать: Кассий написал, что прекрасно понимает чувства Ирода, благословляет его на месть и даже берется помочь в свершении «правосудия» сразу после того, как снова появится в Сирии.

И Кассий сдержал слово. Убийство Малиха совершил не Ирод или кто-то из его окружения, а телохранители Кассия, поджидавшие в засаде возвращавшихся с пира Малиха и Гиркана.

Следуя полученному приказу, они окружили иудейского царя и его военачальника и закололи последнего мечами. Малих, бывший умелым фехтовальщиком, пробовал защищаться, но силы были неравны. Гиркан при виде сцены этого убийства то ли от страха за себя, то ли от сильного потрясения упал в обморок. После этого он, «с трудом придя… в себя, спрашивал Ирода, кто убил Малиха. Когда же один из трибунов ответил: “Приказ Кассия”, — он произнес: “В таком случае Кассий спас меня и мое отечество, ибо он устранил человека, бывшего опасным для нас обоих”». «Нельзя было решить, искренне ли высказался Гиркан, или же он говорил из страха, соображаясь с свершившимся фактом», — добавляет Флавий (ИВ. Кн. 1. Гл. 11:8. С. 56).

Но если учесть, что Гиркан с самого начала был посвящен в организуемый Малихом заговор, то ответ на поставленный Флавием вопрос напрашивается сам собой. Скажем больше, некоторые историки предполагают, что именно Гиркан II и был душой этого заговора, а Малих лишь выполнял его волю, сменив в последние годы Антипатра в качестве близкого друга и советника царя.

Как бы то ни было, весть об убийстве Малиха «римлянами и Иродом» мгновенно разнеслась по Иерусалиму и стала сигналом для нового народного восстания.

На первом этапе восстание в Иудее возглавили брат Малиха и некий Феликс, сменивший Малиха на посту командира иерусалимского гарнизона, а точнее — верных царю нескольких сотен бойцов. О том, кем на самом деле был Феликс, история умалчивает. По одной версии, он был одним из римских полководцев, по собственной воле обратившийся в иудаизм. По другой — урожденным евреем, служившим в римской армии. Но, согласитесь, все это не так уж и важно. Важно то, что Феликс бросил свой отряд против превосходящей его по численности гвардии Фазаила, и в городе закипели кровопролитные уличные бои.

Тем временем оставшийся безымянным брат Малиха стал овладевать одной крепостью страны за другой, часть из которых вообще переходила на его сторону без боя. Так, в конце концов, он завоевал и стоявшую на западном берегу Мертвого моря и считавшуюся неприступной крепость Масаду, которой много десятилетий спустя предстояло стать вечным символом еврейского героизма и самопожертвования[26].

Ирод, находившийся в Дамаске, безусловно, знал о происходящем в Иерусалиме и в Иудее в целом. Он хотел поспешить на помощь брату, но внезапная тяжелая болезнь свалила его с ног. «Между тем Фазаэль [Фазаил] сам справился с Феликсом и упрекнул тогда в неблагодарности Гиркана, который поддерживал Феликса и предоставил брату Малиха завладеть крепостями», — пишет Флавий (ИВ. Кн. 1. Гл. 12:1. С. 57).

Из этих слов ясно следует, на чьей стороне был царь Гиркан в те дни, и это в целом подтверждает версию, что не столько Малих, сколько Гиркан горел желанием избавиться от Антипатра и его сыновей. Правда, вскоре все коренным образом переменилось, и ситуация заставила Гиркана желать уже не победы, а поражения мятежников.

В первую очередь это было связано с тем, что в Иудее появился Матитьягу Антигон — сын казненного сирийцами Александра и внук вероломно убитого Аристобула II, брата Гиркана II. Антигон, вне сомнения, метил на царский трон, и это, понятное дело, никак не устраивало Гиркана.

Возглавив восстание, Антигон попытался сколотить антиримскую коалицию из царей прибрежных городов-государств, чтобы достойно противостоять армии Ирода. При этом, как и Малих, он рассчитывал, что занятым гражданской войной римлянам будет не до происходящего в Иудее. Чтобы окончательно гарантировать это, он подкупил сидящего в Дамаске римского наместника Фабия, уговорив того «не обращать внимания» на Иудею.