Carere morte: Лишённые смерти - страница 13

А кто до сих пор полагает, что вампиры — глупая сказка, одна из многих сказок старой Карды?..

Адам закончил танец. Он неохотно отпустил Хелену и направился в холл, оттуда в сад. Там его ждал Валерий Конор.

Сад вокруг был сер и тих. Белоснежные статуи без оправы изумрудно-зелёной листвы, казалось, дрожали от холода. В доме, совсем рядом, веселились люди, там сияли, переливаясь, их жизни. Здесь же была только тьма, и за ней, как за ширмой, пряталась пустота…

— Владыка намеренно избегает встречи со мной? — пошутил Конор. Это был невысокий плотный мужчина, круглолицый и носящий усы и бородку. Мода на них не была распространена в Карде, вампирской цитадели: бессмертным непросто вырастить на гладких молодых лицах растительность, и Низший в этом подражал смертным Доны, столицы. С лица Конора — лица усталого сорокалетнего человека никогда не сходила вежливо-доброжелательная улыбка, но взгляд ярких голубых глаз был обжигающе-холодным: этих ледяных озёр боялся даже Дэви.

— Мне неизвестны мотивы Владыки. — Адам держал себя очень осторожно. Валерий Конор был владыкой Низших вампиров, а Низшие, не умеющие обращаться зверем, но при этом не боящиеся солнца, испокон веков занимали промежуточное положение между смертными и Высшими вампирами. Низшими становились люди, получившие только каплю вампирской крови при инициации. Они обладали бессмертием, наиболее приближенным к человеческому существованию и, к сожалению, недолговечным. Проклятие в их крови медленно, но неуклонно набирало силу и постепенно превращало их в Высших. Но до этого времени Низшие не желали признавать Бездну — вечный страх и недостижимый идеал Высших. Большинство вело тихую тайную жизнь и не присягало Дэви, многие были осведомителями Ордена. Конору, первому самозванному владыке, удалось сплотить их, и за последние полгода Низшие превратились в грозную силу, которая пугала даже старейших.

Адам беспокоился, хоть и умело скрывал это. Он развёл руками, как бы сокрушаясь бессмысленности беседы, но Конор решил не отступать:

— Владыка, едва познакомившись со мной, попросил меня подготовить некоего Фредерика Фидеса для обращения. Скоро я понял, какой он странный человек, этот Фидес. Недавно мне удалось выяснить подробности меторского случая, Адам…

Адам сумел выдержать взгляд ледяных пытливых глаз Низшего.

— Кто он, скажи мне? — крикнул Конор. — Я же знаю… Это Тот! Зачем он Дэви?! Орден не отдаст нам его без боя! Владыка погубит наш мир!

— Тише, Валерий, тише. Да, у Фидеса есть Дар, — вампир прервался: ему привиделось движение за деревьями.

Конор, получив ответ на свой вопрос, сделался холоден и чуть отстранён.

— Ты подготовил Фидеса для обращения, как указал Владыка? — не повышая голоса, спросил Адам.

— Да. Я тяну из него силы понемногу уже полгода. По приказу Дэви я проник в его мысли. Недавно я дал Фидесу цель, которую указал Владыка. Это великая цель… — Конор усмехнулся, — стать бессмертным.

— Какой словесный ориентир ты поставил перед ним на пути к цели?

— Боги античности, — коротко ответил Низший. — Только я не думаю, что он сдастся Дэви в ближайшее время. В нём уже не сильна жизнь, но ещё сильно неприятие вечности. Я хотел бы спросить тебя, Адам…

Адам выдержал новый пронзительный взгляд.

— Скажи, Адам, верно ли, что Дэви сам собирается инициировать Фидеса?

— Да, — небрежно бросил он, и Валерий повёл дальше. Осторожно, очень осторожно. — В нём, смертном, слишком много пустоты. Его пустоты хватит на двоих. Инициация Фидеса… убьёт Владыку!

— Да, — снова бросил Адам и поперхнулся. Глаза Низшего сейчас были отражением его собственных глаз. В них читалось восхищение мужеством Владыки и… пожелание ему скорейшей смерти.

Конор отвернулся, и мимолётное ощущение ушло.

— Интересно, — промолвил он. — Этот Фидес… Он слишком обыкновенный для такого человека. Признаться, когда я понял, кто передо мной, то был разочарован. Маленький, неприметный… Я ожидал совсем другой фигуры.

Адам кивнул, соглашаясь. В зале объявили кадриль и он, извинившись, поспешил на Бал. Зайдя в дом, он бросился к первому попавшемуся зеркалу и, забыв о традиции, сдёрнул с него ткань. Его отражение мгновенно разбилось на сотню осколков, запуталось в паутине трещин. Оно было бледным как дневная тень и таким же тонким.