Царевна вечной мерзлоты - страница 13

— Миля, проходи. Чая нет, есть глинтвейн.

— Меня ж с него развезет сразу!

— Я твою порцию апельсиновым соком разбавлю.

— Давай.

Яна вмиг сделала глинтвейн, подала мне красивую кружку. А у меня бы вино выкипело, и кружка разбилась.

Лапочка сел прямо на мои ноги, обутые в тапки, он на полу сидеть не любил. Гостевые тапочки у подруги возле двери стоят. Мой размер. Сидим, пьем, всем хорошо.

— Виктор еще с работы не пришел, — сообщает подруга.

— Я подожду.

— Если он утром придет?

— Мы с тобой посплетничать хотели. И на работу мне только завтра после обеда.

— Миля, не прикидывайся, я не хочу, чтобы вы общались, ты же это знаешь, — и добавила с сожалением: — Ты ему нравишься.

— Я нравлюсь, а в тебя он влюблен. Понимаешь разницу? И я в него не влюблена. Но в моей жизни немного людей, к которым я хорошо отношусь.

— Ну да, твоя кошка из всех людей на первом месте.

— …Сказала девушка, которая трясется над своей собакой! — отсалютовала я ей кружкой. Она ответила мне тем же.

Некоторое время мы молча пили глинтвейн. Лапочка всей тушей улегся на мои тапки. Яна не выдержала молчания первой.

— Миля, знаешь, каково бывает, когда ты нужна мужчине только из-за денег?

— Яна, знаешь, каково бывает, когда ты нужна мужчине только из-за высокой должности твоих родителей?

— Туше! — засмеялась подруга.

— Мир, дружба, жвачка?

— А у нас с тобой разве не так? — округлила наглые глаза Янка.

— Именно так! — допила я глинтвейн, и тут пришел Витек.

Лапочка сел, когда он вошел в квартиру, но не насторожился, привык уже. Витек отметил пустые кружки явно не из-под чая, принюхался к вкусному запаху, перевел взгляд с одной полупьяной рожи на другую и сказал:

— Привет, девочки! Сплетничаете?

— Да, — призналась я. — О мужчинах.

— Не сомневался. О чем же еще сплетничать женщинам, как не о мужчинах?

— О нарядах? — предположила Янка. — О моде? О кулинарных рецептах?

— С Милей? О кулинарии? — поразился Витек. — Тогда уж о политике!

— Все меня обижают! — заглядывая в свою кружку, в надежде найти там остатки глинтвейна, огорчилась я. Кружка была пуста. — Начальники придурки, Марина билеты хитростью отняла, и Яна налила мало глинтвейна.

— Тебе хватит! — строго сказала Яна.

— Мало мне. Всего мало. Наверное, это кризис тридцати лет. Елена как-то рассказывала…

— Слушай больше эту двоечницу. Ее еще не отчислили?

— Не знаю. У нее спроси.

— Она не скажет.

— Да, не скажет.

— Девочки! — прервал нас Витек. — Чего загрустили? Все у вас хорошо — молодые, здоровые.

— Заметь, Яна, слово «красивые» он не сказал!

— Это подразумевалось само собой! — оправдался Витек.

— Но ведь не сказал!

— Он подумал, да, Витенька? А Миля у тебя что-то хотела спросить, да, Миля? Она сейчас спросит быстренько и домой пойдет!

— Да, спрошу и пойду, — закивала я. Глинтвейна еще хотелось. И Лапочка опять лег и ноги отдавил.

— Так чем могу помочь? — направил мои мысли в нужное русло Витек.

— Мне нужна информация по Магаданской диаспоре. Есть в Москве такая?

— Есть. Но у русских вообще с диаспорами не скрадывается. Не тот менталитет. Что именно тебя интересует?

— Что удастся узнать. И особенно как перевозят гробы оттуда в Москву.

— Все-таки гробы! — воскликнула подруга, стукнув пустой кружкой по антикварному столу. — Сколько можно!

— Яна, не отвлекай! С мысли собьешь!

— Миля, тебя невозможно сбить с мысли, у тебя в башке компьютер! И это клевета про диаспоры. Я вот в Бакинской состою! — гордо сказала Яна.

То, что она там, по-моему, одна русская, не в счет. Витек в это время думал, а заодно отнес в мойку обе кружки, пока Яна не сломала или их, или стол.

— Сроки какие? — спросил Витек, возвращаясь к нам.

— Чем быстрее, тем лучше.

— Как всегда.

— Мне надо план действий составить.

— Миля, не надо! А то опять священника с кадилом придется вызывать! — вскинулась Яна.

— Нет, я не о том, — отмахнулась я. — Брат обещал помочь.

— Андрей что ли? — пьяно захохотала Яна. Себе она соком ничего не разбавляла, и кружки очень большие.

— Это кто? — Витек с Андреем не был знаком, и реакция Яны ему не понравилась.

— Это ее брат! Ой, умора! Андрей весь Магадан на деньги разведет! И гроб втридорога продаст! И покойника Пушкинскому музею вместо мумии подкинет!