Цари мира - страница 27
Антонио был растроган приемом брата Маркуччи.
Странное дело! Он этого человека знал очень мало! Он и обратился-то к нему потому, что было стыдно обратиться к знакомому человеку. У него здесь, в этих самых стенах, был друг, который горько оплакивал его падение и несколько раз пытался вернуть его, писал ему, но он ему даже не отвечал.
Антонио решил справиться о своем друге:
— Можно мне повидать падре Виченцо? — робко спросил он отца Маркуччи.
— Мой дорогой друг! Падре Виченцо более здесь не живет!
— Где же?
— Тело на кладбище Святого Лоренцо, а душа у престола Божия! Дорогой друг, я знаю, какое впечатление на вас производят мои слова, но не предавайтесь отчаянию.
Антонио, закрыв лицо, всхлипывал.
— Лучше помолитесь за него. Может быть, это он вас сюда привел; он всегда говорил, что готов отдать жизнь свою за ваше возвращение!
— Как же он умер?
— Дон Виченцо отправился во Флоренцию, где в день Успения должен был говорить проповедь в соборе. Ему нездоровилось. Он колебался до последней минуты, но наконец решил ехать. Из Рима в эти дни возвращались с похорон короля Гумберта, было много народа, и пришлось дать добавочный поезд, который вышел через десять минут после 11-часового экспресса, на котором ехал дон Виченцо. У костела Джубилео, у первого поезда испортился тормоз: он вдруг остановился. Здесь крутой поворот пути, и шедший сзади поезд не видел этого и налетел на первый. Произошла страшная катастрофа. Дон Виченцо находился в одном из задних вагонов, которые были обращены в щепы, и его нашли среди обломков раздавленного, со сломанными ногами и руками, с разодранным туловищем. Он был еще жив и в памяти. Он просил, чтобы сперва позаботились о других и два часа пролежал под обломками, прежде чем его из-под них вынули. Он промучился три дня и умер в самое Успение здесь, рядом, в этой же площади, в военном госпитале, поражая всех покорностью воле Божьей, терпением и благочестием. Его навестили король и его братья-кардиналы, которые и доставили ему последнее утешение религии и благословение Папы.
Антонио слушал рассказ с напряженным вниманием. Когда тот кончил, он произнес:
— Бедный падре Виченцо! Вся его жизнь была сплошным самоотвержением! Ради церкви, ради науки, ради ближних, — и такая ужасная смерть! Есть ли после этого справедливость на свете?
— Мой друг, не произносите хулы. Я знаю, что он сам постоянно просил у Бога мучительной смерти и страдания на этом свете, чтобы не иметь их на том.
Антонио глубоко вздохнул.
— Единственный друг был у меня, и он умер.
— Он за вас молился.
— Здесь у меня нет более друзей.
— А меня вы не хотите считать? — спросил, улыбаясь, Маркуччи. — Пойдемте. Выпейте кофе и отправимся в Инквизицию: уже 9 часов.
XVIII
Отец Маркуччи свел своего гостя в цирюльню, где его обрили, подстригли и выстригли на макушке кружочек. Одев в духовное платье и напоив кофе, он, чтобы избежать встреч, не повез его на трамвае, а нанял фиакр.
Дорогой они не разговаривали. Маркуччи, смотря в бревиарий, читал Часы. Антонио же с замиранием сердца обдумывал, что с ним сделают в Инквизиции.
Проехали Новый мост, рядом с мостом Святого Ангела. На Борго Веккио пришлось ехать шагом: по случаю юбилейного года было много паломников, которые направлялись к церкви Святого Петра.
Вот, наконец, и площадь. Знакомый фасад величественной базилики с колоннадой открылся перед Антонио. Фиакр свернул налево и, объехав крыло колоннады, остановился у мрачного средневекового здания. Это и была Инквизиция или, как ее называют, «Сант-Оффицио».
Отпустив фиакр, Маркуччи и его спутник остановились у железной решетки, постучали, и их впустили во внутренний двор, окруженный галереями. Они поднялись во второй этаж и спросили асессора, который тотчас же их принял. Маркуччи вошел один, оставив Антонио ждать в антикамере.
Асессор, архиепископ Дженнари, встретил отца Маркуччи приветливой улыбкой и попросил сесть. Маркуччи тотчас же изложил дело:
— Монсеньор, — начал он, — я привел вам кающегося грешника.
— Кто это?
— Делла-Кампо…
— Делла-Кампо? Не может быть! Этот несчастный, который 15 лет тому назад с таким скандалом порвал с Церковью и перешел в протестантство и женился? Про него говорили, что он сделался демонистом и служил черные обедни.