Царица бедных. Рассказы - страница 5

— Здравствуйте! — сказал он, — приближаясь к обитому ветхим красным сукном помосту, на котором стоял манекен — Наконец- то я вижу вас на вашем настоящем месте!

— Почему вы так думаете? — спросил манекен, улыбаясь и показывая два ряда великолепных белых зубов.

— Потому, что ваше место давно было в музее, именно в таком, в котором собраны все глупости и пошлости века с прибавлением мерзостей веков минувших.

— Отчего вы такого дурного мнения обо мне — спросил манекен, скашивая красивые голубые глаза.

— Я? Ничуть! — отвечал посетитель, — я даже не знаю хорошенько, кто вы: зверский ли убийца целой семьи или кассир растративший кассу. Итальянец, говоривший о вас что-то непонятное, ушел. Но это всё равно; вы если не тот и не другой, то нечто среднее между ними. Может быть, вы какой-нибудь выдающийся донжуан — не больше, а может быть вы просто образчик светского человека. Вы наверно говорите по-французски и по-немецки?

— О, да!

— И по-английски?

— Yes!

— Вот видите! А между тем ни на одном из этих языков вы не можете выразить чувств, потому что у вас их нет. У вас нет ума, потому что я знаю вашу голову: она пуста, и в ней заключен только один простой механизм, посредством которого вы можете поворачивать вашу голову, открывать и закрывать рот, вращать глазами. Затем, у вас нет воли: ваша воля — итальянец, который вас заводит, у вас нет, наконец, свободы движений: тот же итальянец снимет вас с подмостков, обмахнет с вас пыль и бросит в ящик!

— А вы думаете, я один такой? — спросил манекен, останавливая на посетителе загадочный взгляд.

— А те кто живут ходят, говорят, действуют, не управляются ли также…

— Молчите! — воскликнул посетитель, — вы кощунствуете, и вот уже наказаны за это! Итальянец забыл завести вас. Пойду к вашей соседке…

Он перешел на другой конец комнаты и остановился перед восковой фигурой красивой женщины в бархатном платье с огромным веером в руке, которым она по временам обмахивала лицо.

— Здравствуйте! — сказал посетитель. — Можно надеяться, что я застаю вас в полной исправности?

— О, да! — отвечала красавица, — впрочем, кажется…

— Весь ваш несложный механизм в ходу? Вы закатываете глаза, вы дышите, как бы в волнении высоко поднимая грудь, вы кланяетесь с обворожительной улыбкой, как королева своим подданным, вы кокетливо играете веером?

— Да, всё это я делаю!

— И больше ничего, конечно?

— Нет! Чего же больше?

— Да вы правы! А ночью, когда итальянец и все спят, когда весь город спит, луна бросает в окна свой фосфорические сказочный свет, и крысы, раздобыв кусочек мыла или корку хлеба, устраивают в пустых комнатах бал, вы разговариваете с ним?

И посетитель кивнул по направлению, где стоял красавец-мужчина.

— Нет! — отвечала дама, — вначале я заинтересовалась им, — он так красив, у него такие чудные голубые глаза и шелковистые усы, — но потом…

— Что же потом?

— Потом — я разочаровалась… Он так глуп!.. Он не в состоянии связать пары слов!..

— Может ли это быть! Что я слышу! — воскликнул посетитель, — вы разочаровались в нем, потому что он глуп? О, теперь я понимаю, почему вы попали в музей! Вы попали сюда в качестве образчика женщины, — единственной женщины, разочаровавшейся в мужчине потому, что он глуп, хотя и красив! Он чертовски красив, не правда ли? Посмотрите на него и скажите, разве не нравятся вам этот рост, эта благородная осанка, глаза, усы, нос, эти упругие, мускулистые руки и ноги, этот торс Аполлона, который облекает такой чудный смокинг, такие изумительные умопомрачительные панталоны? И не говорить с таким человеком!

— Видите ли… иногда!.. — начала дама.

— Довольно! — крикнул посетитель, — довольно! Вы лжете! Я вас поймал! И как мало искусства нужно было для этого! Вы лжете, как все женщины вашего типа, — в этом проклятие вашего рождения! Вы хотели, чтобы я принял вас за необыкновенную женщину, но вам не удалось меня обмануть, нет! Вы — самая обыкновенная, самая заурядная женщина толпы и попали сюда, кажется, как образец женщины клептоманки. Конечно, вы разговариваете с вашим соседом, вы приходите к нему по ночам, когда никто не видит, и сидите там, на помосте, у его ног, и ласкаетесь к нему, и вздыхаете, и смотрите на луну. В чужих стихах вы объясняетесь ему в любви, — нужды нет, что он ничего не понимает. Венец ваших желаний — выйти за него замуж и устроить свое гнездышко или маленький адик для мужа. И когда это совершится, с вами произойдет очень быстрый переход от луны к новым шляпкам и кофтам, от стихов — к капризам и ежедневной грызне с мужем! Синьор, синьор! — воскликнул он, завидя появившегося на прежнем месте, у шкафа, итальянца, — скажите мне… подтвердите мои предположения, кто эта женщина?