Царица доказательств - страница 51

Андрейченко дождался, когда за Алисой закрылась дверь, и только тогда посмотрел на Фартунова:

— Так, Слава. Давай сразу к делу. У нас, как ты понимаешь, появились проблемы. И эти проблемы надо решать в самом спешном порядке.

— Как же так, Марк Петрович? — Фартунов пододвинулся к столу. — Все же тихо было, все схвачено вроде ж…

— Знаешь, кто в тихом омуте водится? Кроме чертей?

— Догадываюсь.

— Вот-вот, — с тихой яростью признес Андрейченко и резким движением пододвинул к себе пепельницу. — Короче, недооценили мы тогда нашего друга Андреева.

Фартунов отвел глаза в сторону: мол, не я ли предупреждал? Заметив это, Андрейченко сильно сжал губы.

— Ты мне тут глазами не крути в разные стороны! Не на съемочной площадке. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю, что нельзя этого опера убивать. Нам он живой нужен. Прошлый раз все правильно сделали, только слишком мягко. Ну ничего, на этот раз он так легко не отделается. — Андрейченко сжал кулак.

Фартунов кивнул головой, как бы говоря: вы начальник, вам виднее. Андрейченко продолжил:

— Ну да ладно. Андреевым голову не забивай. Не твоя забота. Сам займусь. Ты мне нужен для другого.

И та проблема посерьезней. Если ее, конечно, вовремя не решить.

Фартунов откинулся на спинку стула и посмотрел на Андрейченко. Посторонний человек мог бы решить, что Фартунов расслабился, однако это было не так. Просто когда он максимально сосредоточивался, всегда принимал расслабленную позу. Так ему было легче концентрироваться,

— Куда серьезней-то?

— Хуже всегда бывает. Это, я думаю, для тебя не секрет.

— Я вас слушаю, Марк Петрович.

— Короче, Слава. Один молодой и настырный журналист, неизвестный, но наверняка честолюбивый, последний месяц занят тем, что расследует нашу с тобой деятельность. И не только нашу. Делает он это по заказу журнала «Пламя». Знаешь такой журнал? Вот. А журнал авторитетный. И если они начнут это печатать, а они обязательно начнут это печатать, то нам с тобой придется менять место жительства. И уж точно не на Испанию. А по моим сведениям, благо мир не без жадных людей, печатать они это собираются в ближайшем выпуске, то есть через неделю.

— То есть в понедельник он повезет им статью?

— Соображаешь, — промычал Андрейченко, закуривая сигарету.

В голове Фартунова лихорадочно забегали мысли.

— Так, а если он им копию по электронной почте отправит?

— Думай, Слава, думай. — Андрейченко глубоко затянулся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. — Только думай очень быстро.

Фартунов думал.

— Так, Марк Петрович, — спросил он через минуту, — а вы случайно не в курсе, каким образом этот наш писатель сумел все так хорошо раскопать?

— В курсе, — Андрейченко открыл глаза и вернулся в исходное положение — руки на столе, в левой дымится сигарета. — И в данном случае тоже не обошлось без нашего старого приятеля из ГУБЭП?

— Андреева? Вот точно, не к ночи помянут будет.

— Таких поминай, не поминай, сами о себе напомнят. — Андрейченко сильно вдавил окурок в пепельницу. — По имеющейся у меня информации этого Корякина снабжает информацией именно Андреев. А информации, как ты догадываешься, у него много.

— Значит, памятуя о старом, на всякий случай решил подстраховаться и действовать еще и через прессу, — усмехнулся Фартунов.

— Плевать мне, как он решил действовать! — повысил голос Андрейченко. — О нем не думай. Я тебе сказал, Андреевым я сам займусь. Твое дело разобраться с журналистом, а все его материалы мне на стол.

— Разберусь, Марк Петрович, — спокойно сказал Фартунов. — Не в первый раз.

— Вот это уже разговор, Слава, — Андрейченко опять заговорил спокойно, — мне тебя учить не надо. Значит, разбирайся. — Андрейченко достал из внутреннего кармана пиджака фотографию Дмитрия Корякина. — Вот тебе фотография нашего героя, там с другой стороны домашний адрес и телефон.

Фартунов несколько секунд посмотрел на фотографию, потом его лицо начало меняться. Перемена не укрылась от Андрейченко.

— Что с тобой?

Фартунов недоверчиво посмотрел на Андрейченко, затем снова взглянул на фотографию:

— Это что, шутка?

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Андрейченко.