Царская карусель. Мундир и фрак Жуковского - страница 27

стр.

Василию мешали умности Муравьева, пожалел, что пришел ко Господу в «толпе».

В училище их ждала радость: всем присвоен первый чин – унтер-офицеры.

Но унтер-офицер – еще не офицер. Чтобы попасть 30-го октября в театр на всеми ожидаемый триумф Семеновой – к роли Меропы ее приготовляет русский Гомер Гнедич – нужно быть хотя бы прапорщиком.

Нет слов, Жорж – боготворили, но Семенова – тоже красавица. И, слава богу, своя, русская, наполовину из благородных. Ее батюшка – учитель кадетского корпуса Прохор Иванович Жданов, а матушка – девка крепостная. Стало быть, блистательная Семенова – дочь суки. На сцене же – сама величавость, о страстях не кричит, но все понимают, каков вулкан перед ними, какова буря в недрах…

Изысканная публика стала примечать: Жорж – неглубока, Жорж – играет в трагедию. А у Семеновой – всё через сердце, Семенова живет на сцене.

Стояние стоянию рознь

В Петербурге жаркие сражения шли в императорском театре, а вот на Дунае война затаилась, как таится до времени в глубинах земли огонь на торфяных болотах.

Падишах Великой Порты Махмуд II прислал визирю Ахмед-паше щедрые награды. Битва под Рущуком, не вполне счастливая для турецкой армии, обернулась несомненным успехом. Русские бежали за Дунай.

В Париже, на приеме в Тюильри, Наполеон подошел к флигель-адъютанту Александра I полковнику Чернышёву и спросил, не понижая голоса:

– У вас, кажется, была резня с турками под Рущуком?

Не пощечина, но щелчок, и весьма звонкий, по престижу русского царя.

Французский посол в Константинополе Латур-Мобур подвигал султана идти через Дунай и если не добить Кутузова окончательно, так обескровить Молдавскую армию. Это позволит вернуть под османские знамена Бухарест и Яссы, вновь обрести благословенный Крым.

Султан отправлял своих чаушей к Ахмед-паше, требуя не упустить погожих летних дней для войны. Однако ж визирь опасался побед, подобных победе под Рущуком. Армию к переходу через Дунай готовил, но превосходство в силах не считал своим главным козырем.

Усыпляя бдительность Кутузова, отправил к нему парламентеров, опять-таки и для разведки, предлагал начать мирные переговоры, правда, условия этого мира были условиями победившего.

«Блистательный и благороднейший друг! – писал Михаил Илларионович Ахмед-паше. – Хотя я твердо убежден, что основа для переговоров, предложенная Хамид-эфенди, никогда не будет принята российским двором, однако, чтобы ни в чем не упрекнуть себя, я счел себя обязанным отдать ему (двору) отчет о первых конференциях, которые имели место между Хамид-эфенди и тайным советником Италийским».

Тем временем пятнадцатитысячная армия под водительством Сересского паши Исмаил-бея переправилась у Калафата вблизи Видина на левый русский берег, имея целью прорваться к Бухаресту.

Корпус генерала Засса был невелик, но пушки! Русские пушки! Артиллеристы и егеря быстро охладили огненную кровь Сересского паши. Положив тысячу воинов, Исмаил-бей откатился к Дунаю, но испытывать судьбу не стал, воротился под защиту пушек могучего Видина.

Визирь собирался использовать натиск своей второй армии для отвлечения, чтобы самому переправиться на левый берег. План провалился.

Но у Кутузова тоже появились свои трудности. Пришел приказ отправить казачьи полки в армию Багратиона, к западной границе. И это перед неминуемым переходом армии визиря через Дунай.

Михаил Илларионович исполнить приказ не поторопился. Более того, придвинул к себе девятую и пятнадцатую дивизии и наскребал, что мог. Усилил позицию отрядом генерал-майора Палена, имевшего два слабых батальона и две сотни драгун. Два батальона забрал из города Обилеши.

Собирал в кулак на правом берегу отрады сербов. Надеялся иметь до трех тысяч. Затеял хитрое дельце против Исмаил-бея. Посылая Бибикова к Зассу, объяснил задачу:

– Переправиться через Дунай генералу не удалось, баркасы не дошли до берега из-за мелей саженей тридцать всего, что ж… Пусть, отрядив сколько возможно пехоты и конницы, идет к Груе, где у нас стоят суда, купленные у видинского паши. Соединясь с сербами, произведет атаку на правый фланг Исмаил-бея. К видинскому Мулле-паше мною посланы люди, дабы нашей атаке его крепостная артиллерия не препятствовала. У меня один глаз, а воевать приходится с двумя армиями. Уравнять надобно.