Царское дело - страница 10
– Что это там? – спросил Маркел.
– Царева Столовая палата, – ответил дядя Трофим.
– Эй, – тут же сказал им Степан. – Чего вы? Нам сюда! – и показал вниз, на Передний двор.
Но тут со стороны палаты вдруг раздался крик! Очень громкий! Очень страшный! Как будто кого убивают!
– Эх! – гневно воскликнул Степан. – Дождались!
И побежал на крик. За ним побежали дядя Трофим, и остальные стрельцы, и Маркел.
Но далеко они не убежали. В дверях Столовой палаты стояли рынды – в золотых кафтанах и с серебряными бердышами – и, чуть что, совали ими в наседавшую на них толпу. А толпа там собралась уже немалая и очень плотная. Дядя Трофим полез вперед, в самую гущу, следом за ним полез Степан. Маркел было пристроился за ними, но дядю Трофима и Степана пропустили – Степан им что-то крикнул, дядя Трофим что-то показал, – и они протиснулись в Столовую палату. А Маркела пнули бердышом, слава Богу, что плашмя, и он подался обратно, в толпу, к стоявшим в ней Степановым стрельцам. Теснотища вокруг была страшная, но толпа молчала. А тот дикий крик продолжался. Кричал кто-то в Столовой палате. Крик был бабий, визгливый, надрывный. Потом крик начал понемногу затихать. Толпа по-прежнему молчала, никто ничего не говорил. Время от времени в толпе там-сям крестились. Маркел посмотрел вверх. В небе было много рваных облаков, они плыли быстро. Ветер сильный, подумал Маркел. Потом подумал: царь преставился, что дальше будет? Потом тут же подумал: нет, царя убили, зарезали те злые люди, которые вначале лопаря зарезали. А то если он знал, сколько царю осталось жить, так он, конечно, узнал бы и про то, кто собирается его убить, и мог про это сказать. Вот его для того и зарезали, чтобы он им не мешал. Подумав так, Маркел невольно улыбнулся, потому что ему стало радостно из-за того, что он такой догадливый…
Но тут же спохватился и опять стал мрачным, как и все, кто стоял рядом с ним. Нет, тут же подумал Маркел, они не мрачные, а они просто не знают, как им теперь быть, ведь сколько лет царь Иван царствовал? Сколько Маркел живет на свете, и еще примерно столько же, представить страшно!
Вдруг впереди зашевелились, потом толпа начала раздаваться. А вот и совсем раздалась, и Маркел увидел, как двое рынд (без бердышей) выводят под руки какую-то старуху. Старуха была очень древняя, она чуть шла, глаза у нее были закрыты. Она слепая, подумал Маркел. И еще: это она кричала. А теперь она только порывисто вздыхала, а щеки у нее были все мокрые от слез.
– Царская нянька, – услышал Маркел чей-то шепот. – Ей девяносто лет. А вот пережила его!
Маркел меленько перекрестился. Толпа продолжала раздаваться дальше. Старуху подвели к лестнице и стали возводить по ней. Лестница вела к царицыному терему, сразу на верхний этаж. Толпа опять стихла, опять стало тесно и душновато. Маркел попытался думать о царе – не думалось. И о лопаре тоже не думалось. И вообще ни о чем. Маркел просто стоял и ждал, что будет дальше. Было очень тихо, было только слышно, как кто-то сопел Маркелу сзади прямо в ухо, но обернуться не было возможности.
Вдруг впереди толпа опять заволновалась, а потом стала отходить назад. А потом из Столовой палаты начали выходить люди. Это их оттуда выпирают, подумал Маркел, и это правильно, нечего им там делать, у царицы горе, а они пришли глазеть!
Толпа продолжала отступать. Маркел подумал, что ему уже и так достаточно бока намяли, и отступил еще, а после еще и еще и уже почти что вышел из толпы, как вдруг его схватили за плечо. Маркел обернулся и увидел одного из Степановых стрельцов – он продолжал крепко держать Маркела. А, это чтобы я не убежал, понял Маркел и замер.
Но долго ему так стоять не пришлось, потому что почти сразу же за этим из Столовой палаты вышел вначале Степан, а за ним дядя Трофим. Они, один другому помогая, начали протискиваться через толпу и вскоре добрались до Маркела и Степановых стрельцов, которые, вся пятеро, держались кучно.
– Ну, что там? – спросил Маркел дядю Трофима.
Тот сделал строгое лицо и деревянным голосом ответил:
– Осиротели мы. Всем царством! – и перекрестился.