Царство. 1951 – 1954 - страница 52

– А ты, Лаврентий, на мой счет не сомневайся! – бесхитростно заверил Хрущев.

– Если б сомневался, мы б не говорили!

Берия достал из кармана элегантный портсигар, покрытый изумительной эмалью с золотым вензелем в виде заглавной буквы «Н», нажав на сапфировую кнопочку, открыл, ловко подцепил папиросу, и, похлопывая себя по карманам, извлек наружу золотое тело зажигалки, украшенной точно таким же вензелем, что и портсигар.

– Красивая вещь! – оценил Хрущев.

– Николашки, царя, – небрежно бросил министр и прикурил. – А лицемеров приструним. Много у меня на них говна лежит.

– Взглянуть бы?

– От друзей секретов нет. Мои тебе подборку подвезут, самое интересное, избранное, так сказать. Только на ночь не читай, расстроишься, а нам, Никита, надо сон восстанавливать, нервное состояние укреплять, а то после обедов у конопатого мы с тобой, хоть и крепкие ребята, все равно подох…ли! – маршал и со смаком выпустил дым.

Он, точно как Сталин, курил папиросы с душистым трубочным табаком «Герцеговина флор».

– Время все расставит на места, абсолютно все! Мы, Никита, по сравнению с заумными мыслителями ангелы. Я за слова отвечаю!

– Ну, не такие и ангелы, – возразил Хрущев.

– Пусть и не такие, но все же! – затягиваясь, излагал Берия. – Хорошо, что власть у них формальная, показушная: Совет министров, Верховный Совет – липа, а не власть! Одни громкие названия. Была бы настоящая власть, нас бы с тобой, не церемонясь, к стенке поставили! Мы бы в показательном процессе грандиозно смотрелись, не хуже врачей-отравителей, – засмеялся министр госбезопасности. – Молотов лишь подходящего момента ждет, чтобы поквитаться! Только ничего у него, хорька, не выйдет, кишка тонка!

Хрущев умел слушать, не перебивал, не отворачивался, не подавал вида, что устал, что ему не интересно, не выражал никаких отрицательных эмоций, а наоборот, заинтересованно смотрел и поддакивал, всем своим видом выражая полное согласие.

– Одним словом, пока им нас не одолеть, замахнуться и то побоятся. И Булганин, скажу по секрету, парень свой, а он армией командует! А без армии и без нас они что щенки беззубые – тявкают, а укусить не умеют! – выпуская через ноздри дым, радовался Лаврентий Павлович.

– Пусть тявкают! – буркнул Никита Сергеевич, показывая кулак.

– Не спугни! – остановил Берия и развернулся так, чтобы в свете фонаря разглядеть лицо собеседника. – Это как на охоте: зверя сначала выследить надо, а потом бить! – закончил маршал и после паузы добавил. – Ты на партии останешься, я Совмин заберу.

Небо было черным, неприветливым, беззвездным, и ветер, хотя уже и не холодный, пугал сырыми, липкими прикосновениями, казалось, перепутав весну с осенью.

Хрущев по разумению Берии был прямой, горячий, но не злопамятный, не опасный, ценил доверие и имел нечеловеческую работоспособность.

– Помнишь, как Егор справки Госкомстата зазубривал, чтобы Хозяину приглянуться, учебники до дыр затер? – вспомнил Лаврентий Павлович. – Сталин ликовал: «Маленков, а Маленков, скажи, сколько у нас добывают угля?» – Максимыч без запинки отвечал. «Правильно!» – восхищался Сталин. Про пшеницу спросит – и про пшеницу знал, про сталь вопрос задаст – и про сталь ответ получит, даже сколько кастрюль за год делают, помнил. Как автомат, засранец, цифрами сыпал.

Никита Сергеевич заулыбался. Он-то знал, что Маленков специально заучивал справки отраслевых министерств, чтобы блеснуть эрудицией.

– Ладно, ехать пора, дома ждут, – выкидывая в урну окурок, сказал Берия. – Перекурил сегодня. Вторая пачка кончается!

– Бросать надо.

– Обязательно брошу. Ты, брат, материалы жди.

– Буду ждать. – И вдруг Хрущев спросил: – А про меня папочку подошлешь?

Берия секунду глядел в добродушное лицо собеседника.

– Спи, друг, спокойно, про наши геройства ни одна живая душа не узнает! – Лаврентий Павлович кашлянул и протянул на прощанье руку: – Рад, что мы друг друга поняли. Звони, ежели что, обязательно звони, по любому поводу!

Берия обнял товарища и ушел. В сумеречной высоте величественно светились кремлевские рубиновые звезды, как будто воткнутые волшебником в немое, пасмурное небо. Снова разыгрался ветер, стал накрапывать дождик. Охрана распахнула над Секретарем ЦК зонт.