Царство. 1951 – 1954 - страница 58
Практически у всех членов Президиума, с которыми Хрущев поднимался на трибуну, имелись собственные кабинеты или квартиры в Кремле. Кремлевским обитателям не надо с бешеной скоростью мчать по улицам, беспокоиться, что по какой-то неведомой причине возможна задержка, и это весомое обстоятельство, в глубине души терзало хрущевское самолюбие. Чем он хуже?! Почему должен, как сирота, ожидать товарищей при входе в подземный туннель, ведущий на Красную площадь, или неизменно хлестать чай, навестив кого-нибудь из кремлевских оракулов, дожидаясь вальяжного приглашения: «Пошли!» А он кто, шавка?!
Без двадцати десять Секретарь ЦК поднялся из-за стола. Когда часы показали без пятнадцати, водитель зарулил в Кремль. Никита Сергеевич вылез из машины, одернул пиджак, собираясь проходить в Ореховый зал, из которого специальным подземным переходом члены Президиума и военачальники попадали в Мавзолей, как сзади раздался оклик:
– Хрущев!
Никита Сергеевич обернулся. На тротуаре в сопровождении помощников и провожатых стоял первый заместитель председателя Совета министров, министр иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов.
– Привет, Никита! – поздоровался он и добавил, – Сергеевич.
– Здравствуйте, товарищ Молотов!
– Мы с тобой без опоздания?
– Без опоздания.
– Я смотрю, охрана у тебя увеличилась? – оглядывая хрущевский «ЗИС» и два «ЗИМа», которые ходили в сопровождении, отметил Вячеслав Михайлович. – Растем, Никита Сергеевич!
– Я не просил.
– Ну, идем, идем! – миролюбиво пригласил Молотов и еще раз оглядел хрущевские машины и коренастых сотрудников Главного управления охраны, которые слонялись по тротуару.
В овальном зале, отделанном ореховыми панелями, было тесно. Маленков, Булганин, Каганович, Ворошилов, Микоян, Суслов, кандидаты в члены Президиума, Секретари ЦК, маршалы и адмиралы, кучкуясь, переговаривались, поглядывая на входные двери.
– Вот и мы! – громко возвестил Молотов. – Все в сборе?
– Лаврентия Павловича нет, – понизив голос, предупредил Маленков. – Ждем, едет.
Молотов подошел к Ворошилову. Маленков продолжал разговор с Булганиным, Каганович что-то объяснял Микояну. Никита Сергеевич остался стоять посреди зала, оставленный всеми, и даже Верховный судья Волин, появившейся завизировать у Маленкова документы, отодвинулся от Московского секретаря, пытаясь найти собеседника поважнее.
– Приехал! – выкрикнул стоявший в дверях Главный маршал авиации Голованов.
В зале произошло движение. Кто-то сделал шаг назад, кто-то вперед, кто-то в сторону. В одно мгновение присутствующие выстроились во фронт и застыли.
Берия был одет в штатское, как и положено заместителю председателя правительства.
– Здравствуйте, товарищи! – с порога бросил он.
– Здравствуйте, Лаврентий Павлович!
– Здравствуйте, товарищ Берия!
– Здравия желаю! – громко, чтобы как следует показаться начальству, отвечали бодрые голоса.
Собравшиеся заискивающе улыбались, пытаясь подольше удержаться под прозорливым взглядом.
– Время? – поинтересовался Берия.
– Без пяти десять! – отрапортовал Каганович.
– Веди, товарищ Маленков! – распорядился Лаврентий Павлович, хлопая по спине премьера.
Председатель правительства двинулся первым. За ним шел Берия, дальше – Булганин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян, остальные члены и кандидаты в Президиум ЦК. Хрущев с маршалом Жуковым пристроились перед группой военачальников. Внезапно Берия остановился и спросил:
– Где Хрущев, почему не вижу?!
Народ остолбенел.
– Здесь я, Лаврентий Павлович! – откуда-то сзади отозвался голос.
– Идите к нам! – велел Берия. – Пропустите Никиту Сергеевича!
Присутствующие, как по команде, расступились.
– Пожалуйста, Никита Сергеевич, проходите! – приглашал один.
– Вот он идет, Лаврентий Павлович! – докладывал другой.
– Сюда, Никита Сергеевич! – услужливо прогундосил кто-то из военных.
– Теперь пошли! – скомандовал Берия, когда Хрущев оказался рядом.
Красная площадь сверкала, как юная заря, казалось, что флаги и знамена реют повсюду! Здание ГУМа было затянуто кумачом, с которого внимательно взирали величественные, в высоту здания, лица вождей революции – великого Ленина и великого Сталина. Огромные декоративные гвоздики, нарядные красные ленты, банты, многочисленные транспаранты, броские лозунги – все это великолепие, окрыленное мелодиями победоносных маршей, сверкало праздником, радостью, утопая в улыбчивой восторженности лиц. При появлении на трибуне Мавзолея высокого руководства по всей площади прокатилось оглушительное «ура!». Тысячекратно усиливаясь в репродукторах, в исполнении сводного военного оркестра Министерства Вооруженных Сил грянул государственный гимн, все замолкли, вытянулись, слушая до слез знакомую мелодию.