Царство грезъ - страница 11

Какъ-то я познакомился съ барономъ Гекторомъ Бренделемъ и спросилъ:

— Вотъ вы уже три года здѣсь, скажите мнѣ, пожалуйста, откровенно, существуетъ ли въ Перлѣ общество, на манеръ свободныхъ каменщиковъ, и какіе его обряды и обычаи?

— А почему васъ это интересуетъ? — сухо сказалъ баронъ.

— Да такъ, мнѣ показалось страннымъ это упорное отстаиваніе старыхъ порядковъ и отсутствіе чувства прогресса.

Я кстати разсказалъ о тупой бритвѣ. Онъ свернулъ папироску и сказалъ съ меланхолической улыбкой:

— Скажу вамъ прямо, что я такъ же мало знаю на этотъ счетъ, какъ и вы…

Я былъ разочарованъ.

— Правда, — продолжалъ баронъ Брендель: — нѣкоторые предметы, я замѣтилъ, внушаютъ здѣсь толпѣ какое-то особое уваженіе, она почитаетъ ихъ. Я бы назвалъ вамъ двѣ такихъ святыни.

— О, пожалуйста!

— Имъ приносятъ въ жертву яйца, орѣхи, хлѣбъ, сыръ, мясо, молоко, вино и т. п.

— Какой гигіеническій подборъ — засмѣялся я. — Но почему же не чай, не кофе и не сахаръ?

Но Брендель уже повернулся ко мнѣ спиной и сталъ расплачиваться. Онъ сухо поклонился и вышелъ. Мнѣ не надо было шутить, въ другой разъ я рѣшилъ быть осторожнѣе. Потомъ я убѣдился, что одинаково священными были и волосы, и рога, а также грибы и сѣно; также большое значеніе приписывалось лошадиному и коровьему навозу; печень и сердце предпочитались другимъ органамъ. Объ этомъ и кое о чемъ другомъ я узналъ отъ крестьянъ и охотниковъ, когда предпринималъ длинныя прогулки въ страну.

Въ лѣсахъ и въ болотахъ были такія мѣста, куда не могъ проникнуть ни одинъ путешественникъ. Я собственными глазами видѣлъ около озера храмъ, въ двухъ дняхъ разстоянія отъ Перла, окруженный искусственными водяными террасами и молчаливымъ паркомъ. Въ самомъ храмѣ должны были храниться величайшія сокровища Царства Грезъ.

Онъ былъ построенъ изъ какого-то благороднаго матеріала; въ коричневый, сѣрый и зеленый цвѣта былъ окрашенъ самый большой его залъ, а въ подземныхъ тайникахъ нагромождены были символическія статуи.

Чтобы попасть въ эти тайники, надо было имѣть особую протекцію. Я расчитывалъ на встрѣчу съ Патерой, но визитъ мой все откладывался.

Однажды я былъ у банкира Блюменташа, который давалъ обѣдъ по поводу полученія имъ ордена за устройство купаленъ. Послѣ обѣда стали курить, пить кофе и ликеры. Увидавъ, что я нахожусь въ кругу избранныхъ людей, я сталъ жаловаться на невозможность изучить мѣстную культуру. Всѣхъ страшно озадачили мои сѣтованія, и никто не проронилъ ни слова; только хозяинъ сказалъ, поглаживая свои черные бакены:

— Молодой человѣкъ, а были ли вы хоть однажды въ предмѣстьѣ? Старое гнѣздо тамъ!

Я же легкомысленно подумалъ:

«Не зачѣмъ мнѣ туда итти. Не представляетъ никакого интереса».

А жизнь становилась все скучнѣе и скучнѣе и непріятно дѣйствовали на самочувствіе разныя тѣневыя стороны. Такъ въ нижнемъ этажѣ того дома, гдѣ мы жили, нанимала комнату старая фрейлина, княгиня X. Она была отвратительна, какъ больная крыса, и сварлива; была она далеко не бѣдна, но жила страшно замкнутой жизнью. Бывало, еще девять часовъ вечера, а ужъ она стучитъ въ потолокъ, чтобы не ходили и не двигались. У ея дверей всегда стоялъ цѣлый рядъ какихъ-то горшковъ и кувшиновъ для молока; какъ-то я въ темнотѣ разбилъ одинъ изъ нихъ. Это обострило наши отношенія до крайности.

— Грабитель! Разбойникъ! — стала кричать дама на весь домъ.

Подобныя сцены случались не рѣдко. На одномъ этажѣ съ нами жилъ студентъ, съ выразительнымъ лицомъ, на которомъ красовались шрамы на обѣихъ щекахъ; казалось, что у него три рта. Онъ страшно шумѣлъ и каждый разъ по ошибкѣ стучался къ намъ въ дверь, когда возвращался домой. Не было ночи, когда бы мы не вскакивали въ страхѣ. Онъ извинялся, но что было пользы въ его извиненіяхъ.

Чего только не случалось! Каменщикъ хотѣлъ однажды замуровать наши окна. Передъ нашими дверями дали разъ концертъ цыгане; подъ разными предлогами являлись къ намъ посѣтители. Однажды пакетъ со старымъ сыромъ пролежалъ у насъ двѣ недѣли, доставленный не по адресу: наконецъ, явились три офицера и грубо потребовали свою собственность. Какъ-то вечеромъ, когда уже смеркалось, вошли одѣтые въ черное люди и принесли гробъ!