Царство ночи - страница 18

Она сама не верила в то, что сказала.

Прогноз не обманул. На небе ни облачка, жара усилилась.

Правда, обитателей Лос-Анжелеса в тот день погода волновала меньше всего. Они обсуждали передовицу в «Таймс» и боялись пропустить очередную сводку новостей. Словно ледяной ветер в самый разгар лета пронесся над городом, и он содрогнулся. Поползли слухи, люди начали вспоминать…

Одно время в Бостоне свирепствовал душитель, в прерии пряталась банда беспощадных убийц, засевший на крыше небоскреба в Техасе снайпер стрелял в прохожих, в Фениксе психопат расправлялся с сезонными рабочими, оставив на память о себе две дюжины неглубоких могил, рассеянных по сельским просторам Филадельфии. Где-то в Бай-Эриа сумасшедший парень пытался самоутвердиться, составляя хвастливые послания для газет со списком своих жертв, подписанные «несущий гибель под знаком Зодиака». Наконец, здесь, в Лос-Анжелесе, безмятежно-ясным летним днем, при «небольшом повышении температуры воздуха», на память приходили Мэнсон и его «семья».

Все люди братья, но как узнать, кого из них зовут Каином?

Некорректно поставленный вопрос, неправильное сравнение. Ведь Каин поднял руку на Авеля по причинам личного характера. Конечно, его нельзя оправдать, но можно понять.

В том, что случилось в лечебнице, не было личных мотивов. Каин перевоплотился в массового убийцу, беспощадно расправлявшегося с любым, кто попадался под руку.

В библейские времена, Господь отметил, но не умертвил Каина, и обиталищем его стала земля Нод.

В наши дни самозваный заменитель божьей воли, психотерапевт, налагает на нового Каина собственную печать, нарекая социопатом, психопатом, страдающим раздвоением личности, шизофреником, и его обиталищем становится желтый дом.

Сегодня на свободу вырвались целых пять потенциальных убийц! Кровавый след тянулся от сельского особняка сюда, в самое сердце города. И оно, осознав свою беззащитность, стало учащенно биться и трепетать от ужаса.

Женщины звонили подругам, обрушивали друг на друга визгливый поток вопросов. Читала, что пишут в газетах, смотрела сегодня новости, как думаешь, узнают, кто они такие, поймают их в конце-концов? Отменялись визиты в парикмахерскую, спешно пересматривались планы очередного похода по магазинам. Бедная Дороти Андерсон. Помнишь тех медсестер в Чикаго? Сегодня я из дома и носа не высуну.

В итоге за покупками отправлялись мужчины. Перед работой забегали в ближайший хозяйственный магазин, приобретали новые замки, хитроумные сигнальные устройства.

Ближе к полудню жара усилилась. За запертыми дверьми ныли дети. Мам, почему мне сегодня нельзя выходить? Я хочу поиграть на улице. Ты же обещала, что мы пойдем купаться в бассейне, помнишь? Ну, мама!

Мама затыкала им рот. Укрывала в доме, за надежными запорами, от любых чужаков. Даже от почтальона.

Полуденное солнце сияло в раскаленном небе, но люди прятались в своих квартирах и слушали последние новости, хотя никаких новостей на самом деле им сообщить не могли.

В полицейском управлении в Западной Долине, Голливуд, скапливались отчеты криминалистов. Там тоже ничего нового.

Преступник позаботился о том, чтобы не оставить отпечатки пальцев. Он носил перчатки. Ничего не нашли ни в квартире Дороти Андерсон, ни в брошенном автомобиле Грисвольда, ни в лечебнице, правда, там еще работала целая команда спецов. Но пока никаких зацепок, ни один из добросовестных граждан не связался с полицией, чтобы сообщить нечто существенное.

«Кроме явных психов, никто не звонит», — пожаловался лейтенант доктору Висенте. Он отпил кофе. Хмурясь, повертел в руках чашку. — «Почему они к нам лезут, док? Как только случится что-нибудь серьезное, все чокнутые в городе, словно по команде, бегут к телефону. И начинается: один хочет взять все на себя, у другого под кроватью прячутся убийцы, третья делится вещими снами».

«Затроньте болевую точку — последует ответная реакция. Насилие порождает насилие, но оно выражается в разных формах. Люди склонны воплощать в образы собственный комплекс вины, порождать фантазии из своих страхов».

«Оставьте лекции для студентов». — Баррингер потряс головой, широко зевнул. — «Пойду посплю хоть немного».