Цецилия - страница 10

В два часа утра барону Марсильи сказали, что король его спрашивает.

Барон нашел короля, королеву, принцессу Елизавету и приближенных в комнате перед кабинетом короля. Баронесса стояла в амбразуре окна с двумя другими статс-дамами.

Все женщины были очень бледны. Лица их выражали решимость.

Король не ложился спать. При входе барона он лежал на канапе. Его Величество встал, на нем было платье фиолетового цвета и шпага.

Людовик XVI пошел навстречу барону и, по своей привычке взяв его за пуговицу платья, отвел в сторону.

— Кажется, любезный барон, несмотря на слова г. Пешиона, дела идут все хуже и хуже. Они собираются и, как уверяют, с рассветом пойдут на Тюильри. Чего они хотят? Я не знаю… Без сомнения, убить нас… Как вы думаете, в состоянии ли Тюильри защищаться?

— Государь, — отвечал барон, — вы желаете знать истину?

— О! Да, правду, всю правду. Если бы мне всегда ее говорили, я бы не был теперь в этом положении.

— Если на нас нападут хотя несколько единодушно и ревностно, дворец не продержится более двух часов!

— Как вы думаете, мои защитники меня оставят?

— Нет, государь, — отвечал барон, — но через два часа все они будут мертвы.

— Барон, не говорите этого громко, пощадите королеву. Это ваше мнение?

— Да, государь. Так думает и Малльярдор, которого я призывал.

— Барон, выберите пятьдесят самых храбрых солдат и займите пост у дверей Часовой башни; она защищена двумя пушками. Я хочу быть уверен во всех, кто будет на этом важнейшем во всем Тюильри посту.

— Благодарю Ваше Величество за доверие, которым оно меня почтило, и постараюсь оправдать его, — отвечал барон, кланяясь.

— Скажите несколько слов баронессе; я вам позволяю, — сказал король.

— Благодарю, государь, я бы не смел просить этой милости, но вы, Ваше Величество, умеете находить желания служащих вам в глубине их души.

— Потому что я так же, как и вы, отец и муж, барон, — отвечал король, — и так же люблю их всем сердцем, — потом он тихо прибавил: — Бедная Мария, да сохранит ее Бог!

Барон подошел к своей жене.

— Луиза, — сказал он, — нельзя знать, что случится. Если Тюильри будет взято, скройся в кабинет за библиотекой принцессы Елизаветы. Если меня не убьют, я найду тебя там.

— Но если королева оставит Париж?

— И тогда мы не расстанемся, потому что я последую за королем.

Они пожали друг другу руки.

— Поцелуйте ее, — сказал король барону на ухо, положив ему на плечо свою руку; Бог знает, увидятся ли снова те, которые расстаются в эту минуту.

— Благодарю, государь, благодарю, — сказал барон, — и прижал жену к своей груди.

Королева отерла слезу. Барон заметил это свидетельство участия и преклонил колено перед Марией-Антуанеттой.

Королева протянула ему руку.

Барон бросился вон из комнаты; солдат чувствовал, что и он заплачет как дитя.

Вслед за бароном Марсильи вышли король, королева и принцесса Елизавета; все трое отправились навестить своих защитников. На всяком посту король говорил занимавшим его несколько ободрительных слов; королева хотела подражать ему, но тщетно: рыдания заглушали ее слова.

В самом деле, Тюильри не представляло ничего успокаивающего.

Французская и швейцарская гвардия была готова умереть за короля на своих постах, но в рядах национальной гвардии было заметно разномыслие. Четыре батальона остались верны и твердо держались на дворе швейцарцев и на дворе принцев, но батальоны Красного Креста, Пантеона, Финстера и Терм де Жюльен навели свои пушки на Тюильри.

Король воротился с растерзанным сердцем. Королева и принцесса Елизавета потеряли всякую надежду; никто не спал во дворце, за исключением дофина.

В шесть часов утра раздался сильный шум, авангард предместий ворвался в карусель. В то же время по большой лестнице сошли король, королева и дофин. Королева несла августейшего ребенка на руках; все трое шли к солдатам.

Проходя мимо барона Марсильи, стоявшего у дверей с пятьюдесятью солдатами, король взглянул на него. Две пушки стояли у двери; подле них два артиллериста держали зажженные фитили.

Дофин рукой приветствовал своих защитников, и маленькое войско единодушно приветствовало его криками: «Да здравствует король!»