Целитель - страница 14
— Вот она девятиграммовая смерть…
Он попросил бинт. Вытер место где была рана и она исчезла, не оставляя следа.
— Не понял!? — вытаращил глаза доктор, привезший больного.
Пациент открыл глаза и сел на носилках скорой.
— Где я? — спросил он.
— Вы в Порогах молодой человек, вас привезли с огнестрельным ранением, но сейчас все в порядке. Я доктор Сибирцев, а вы?
— Старший лейтенант полиции Зуев. Вы тот самый Сибирцев — апостол Егор-чудотворец?
Полицейским осматривал себя, видя разорванную рубашку и кровь, ощупывал себя, на находя раны.
— Какой еще апостол чудотворец? — переспросил Сибирцев.
— Так вас в народе называют. Я Костромин Аркадий Гайдарович, заведующий хирургическим отделением, мы так с вами и не познакомились раньше.
— Ничего себе… какой из меня апостол… надо же такое придумать. Ладно, вся фантастика позже, пойдемте ко мне домой, Зуеву, — Николаю, подсказал он, — Николаю надо стресс снять.
Они вышли из салона скорой, а водитель все еще барабанил в дверь и матерился.
— Кончай, Андрюша, двери ломать, доктор уже операцию сделал, — показывал Костромин на вышедшего из машины полицейского, — чудотворец: он и есть чудотворец.
Сибирцев накрыл стол, приглашая мужчин к столу, налил всем водки, кроме водителя. Они выпили и Костромин начал рассказывать:
— Его притащили полицейские… Еще в приемном покое я понял, что дело труба — пуля пробила легкое и застряла где-то в средостении. Такую операцию в районной больнице успешно не сделать. Как раз вошел главный врач и сказал, что у полицейского единственный шанс — дожить до Порогов. Мы его на скорую и сюда. Минуты за три-пять до приезда у Николая сердце остановилось, шофер гнал, что есть мочи, а я делал массаж и искусственное дыхание. Потом появились вы, Егор Борисович. Объясните — я ни черта не понял.
— Сначала я запустил сердце Николаю, потом провел асептику энергетическим излучением, расширил рану и вошел в нее рукой, достал пулю и, вынимая руку вместе с остатками поврежденных тканей, одновременно заживлял и проводил антисептику. Вот и все, ничего особенного.
Сибирцев снова налил водки, они выпили. Захмелевший Костромин заговорил снова:
— Ты понял, Коля — я ни хрена не понял, хотя и зав отделением. Вижу, что он тебе руку по локоть в грудь загнал и вытащил пулю, потом протер все бинтиком. А я смотрю — раны то нет вообще, и ты встал. В городе профессор бы оперировал часа четыре, если удачно, то потом неделю в реанимации и месяц на койке. А ты сидишь сейчас и водку уже пьешь. А доктор еще утверждает, что не чудотворец. Про апостола, конечно, молчу, но то что чудотворец — однозначно, сам видел и других мнений здесь быть не может. Яковлев что-то объяснял там про кодоны, но какая разница, если не понятны детали, но суть ясна. А толку? Не время еще для понимания, вот так вот. Так, мужики, на посошок и домой, доктору отдохнуть надо.
Егор внезапно увидел стоявшую в дверях Тоню со слезами на глазах, она заметила его взгляд и выскочила. Он выбежал во двор, но калитка ворот уже захлопнулась за девушкой.
3
В субботу он выспался хорошенько, встал, умылся, позавтракал и вышел во двор. Присел на крыльце в раздумьях. Вошла Тоня.
— Хорошо, что вы пришли… я волновался…
— Волновались?.. Я все приготовила на два дня.
— Разве я об еде…
Егор огорчился, опустив голову вниз и разглядывая мелкие песчинки и трещинки на крыльце.
— Вы дали два дня отгула персоналу, мы втроем с папой и мамой собирали ягоду. Набрали голубики и черники, за брусникой позже пойдем. Вечером я увидела, как подъехала скорая, испугалась — вы всех лечите, а вас то лечить некому. Но поняла, что к вам стали возить больных и из райцентра… убежала…
Егор вздохнул, с трудом пересиливая себя — хотелось притянуть ее к себе, прижаться и стоять, не отпуская никогда, целовать всю… Он решил сменить тему разговора.
— Тоня, вы умеете рыбачить?
Она, не ожидавшая такого вопроса, посмотрела на него.
— Конечно, я же деревенская. Умею рыбачить и охотиться, с медведем, правда, не сталкивалась, но волков била. Без ружья у нас по тайге ходить опасно — летом медведя много, зимой волки. Нельзя в тайге без ружья.