Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь - страница 4

Вен Воль обернулся, горько усмехнулся.

— Что ж, пусть это останется на твоей совести. Я пришлю на днях чек, считай это благодарностью за потраченное время. Вместо цветов и подарков. На этом все. Я больше не желаю, Злата, ни видеть тебя, ни тем более касаться твоего оскверненного обманом тела. Не ищи встреч, ничего не проси — я не дам.

— Здравствовать вашему роду.

Она закрыла дверь бесшумно, хотя ей хотелось кричать, топать, вцепиться ему ногтями в глаза… Ее услуги оплатят чеком, как посещения куртизанки. Вот и вся любовь. Зачем эта встреча? Унизить ее? Все объяснить? Что ж, она поняла, что стоит недорого.

— Почтенная! — ее схватили за локоть, останавливая. — Вы идете в сторону, обратную выходу! Позвольте вас проводить!

Какой-то офицер с треугольными лейтенантскими погонами с интересом рассматривал откровенный вырез ее платья. Злата вырвала руку, холодно бросила:

— Благодарю, я не нуждаюсь в ваших услугах! — и быстрым шагом пошла прочь.

Злата нис Вер для столичного общества перестала существовать. Теперь, когда канцлер лишил ее своего покровительства, падшая девушка не могла рассчитывать ни на брак с самым захудалым аристократом, ни на приглашение на бал или вечер в приличный дом. Но это было неважно. Главное, чтобы мама о ее положении не узнала до полного выздоровления. А потом они поедут на море. Как и хотел отец.

На Аламейском побережье как раз начинается сезон.

После полудня пошел дождь. Злата сидела в кресле и пыталась научится вязать.

— На море? — спросила мать тихо.

— Да, поедем на море, как только ты встанешь на ноги. Ты же хотела, мамочка, помнишь, ты говорила об этом? Да?

Вдова нис Вер слабо улыбнулась.

— Да, море. Меня звал туда твой отец. Обязательно поедем на море вместе.

Руки дрогнули, спица больно уколола палец.

— Мама, ты в порядке? Дать воды?

— Не беспокойся, родная. Теперь все будет хорошо. Так говорит папа. Ты же знаешь, он никогда не врёт. Вот и тебя научил тому же.

Девушка отбросила окровавленную нитку, отложила пряжу.

— Мама…

Она хотела сказать "папа умер", но осеклась.

— …тебе ведь лучше?

Матушка кивнула головой.

— Да, родная, лучше. Ты знаешь, что у моря воздух соленый?

— Нет.

— И вода соленая. Такую воду пить нельзя. Поняла?

— Да, мама. Может, принести чаю? Ты ничего не съела за обедом.

Мать посмотрела на Злату с тихой улыбкой.

— Да, милая, чай — это чудесно. Будем пить чай на веранде и дышать морским воздухом. Замечательная идея. Налей мне тоже.

— Сейчас.

Девушка поцеловала мать в лоб, дернула верёвку звонка, вызывая служанку-сиделку себе на смену и отправилась на кухню. Кухарка мигом собрала необходимое на поднос, Злата в дополнение поставила флакон с лекарством, и сама понесла чай наверх.

В комнате рыдала служанка.

— Что случилось? — спросила Злата, осторожно ставя ношу на стол.

— Я не виновата! Не виновата! Я ничего не делала! Ничего!

Руки дрогнули, посуда звякнула. Злата замерла, боясь обернуться к кровати.

— Я не виновата! — вскричала опять служанка, заметив, как побледнела хозяйка. — Она просто протянула, руку, улыбнулась, сказала: "Пойдем, милый, к морю, Золотце нас догонит потом," — и все! Все! Я даже встать не успела!

«Не успела!» — это выражение засело в голове Златы, мгновенно вытеснив все другие мысли. Перед глазами поплыло, ноги стали ватными. Преодолевая испуг и слабость, девушка бросилась к кровати.

— Мама! Очнись! Я дам лекарство!

Но мать не пошевелилась. На лице ее застыла счастливая улыбка, глаза были закрыты.

— Мама! Не реви, не реви, Аса, она просто спит! Ей же стало лучше! Так не может быть! Не может! Мамочка!

Злата потрепала мать по плечу, но та не ожила. Тогда девушка схватила зеркало, поднесла к бледным неподвижным губам. Ровная поверхность осталась прежней, оно не запотело ни на миллиметр.

Зеркало стукнуло об пол, раскололось острыми осколками. Служанка взвизгнула и выбежала из комнаты. Злата обняла тело матери и завыла. Она кричала яростно и громко, пока не сорвала голос.

А потом свернулась клубочком, положив голову матери на грудь. Тело вдовы нис Вер неумолимо быстро остывало.

Злата осталась одна.