Цена любви - страница 8

Близость с Хлоей оказалась даже лучше, чем он предполагал. Храбрый парнишка! – назвал он ее про себя. Она была смелой и знала, как завести мужчину. Завести тогда, когда он менее всего к этому склонен. Кэра не обладала подобным умением… Словом, настало время, когда мужчина должен проявить характер. Хлоя абсолютна права. Он и без Кэры может считаться звездой и не обязан быть у нее под каблуком… Конечно, Кэра такая самоотверженная; она хочет служить родине и своему королю… Однако этим его не проймешь!

С другой стороны, Клод понимал, что сейчас разрыв ему ни к чему. Дуэт с Хлоей мог принести ему новый успех, но это было дело будущего. Кроме бешеной популярности Кэра была любима продюсерами, а Клод успел понаделать кое-каких долгов. Поэтому разумнее сначала получить причитавшееся по контракту. Что и говорить, заявить о своем разрыве с Кэрой будет куда выгоднее, когда она отплывет на материк. Она была беспокойной особой и могла закатить сцену. А сцены Клод ненавидел. Лучше, если они останутся друзьями. Но, если Кэра закапризничает, хлопот не оберешься. Пусть уж она отправляется в свою Францию. Ему не хотелось рисковать. Начнется шум и все такое, а это прискорбным образом скажется на его счете в банке.

В одном Клод был уверен: больше он не любит Кэру. К этому выводу он пришел сегодня утром. Ему вовсе не улыбалось обзавестись доброй женушкой и, остепенившись, осесть на одном месте. Куда больше для него подходит такая девушка, как Хлоя, – настоящий чертенок!

Одна мысль о предстоящем разговоре с Кэрой приводила его в уныние, но он взял себя в руки, ведь скоро она уедет за границу.

Несколько минут спустя Бриджит проводила его в гостиную.

Кэра была явно не в духе, хотя Клод надеялся, что дело обойдется двумя поцелуями и они снова сделаются друзьями. Несмотря на макияж, было заметно, что она бледна. На ее губах не было и признака улыбки.

Про себя Клод отметил, что она тем не менее очень хороша. На Кэре было черное платье, а черный цвет необычайно шел к ее платиновым волосам.

Клод сунул руки в карманы и, раскачиваясь на каблуках, улыбнулся.

– Интересно! – воскликнул он. – Куда это ты так наряжалась?

Кэра пропустила его игривость мимо ушей.

– Ты пришел, чтобы извиниться? – спросила она.

– Я никогда ни перед кем не извиняюсь, моя дорогая.

– Тогда тебе лучше уйти.

Клод и сам был не прочь это сделать, однако решил держаться намеченной линии и снова улыбнулся.

– Ты сегодня самая красивая и… такая строгая!

Она раздраженно махнула рукой.

– Честное слово, Клод, ты невыносим! С тех пор как я рассказала тебе об «Арт-союзе», ты успел не один раз меня обидеть… И после этого ты ждал, что я упаду в твои объятия?

Он развел руки в стороны.

– А почему бы и нет?

Ее сердце взволнованно забилось. Она прекрасно понимала, куда клонит Клод – как обычно, хочет отшутиться и чтобы все шло по-прежнему. Всегдашняя его самонадеянность… «Конечно, – гневно пронеслось у нее в голове, – он знает, что я его люблю и мне трудно устоять перед его обаянием… Но на этот раз я останусь непреклонна и накажу его!»

– Я не собираюсь с тобой целоваться. И наша дружба не вернется до тех пор, пока ты не извинишься за свое вчерашнее поведение. Ты бросил меня одну, хотя мы условились, что вместе поужинаем. К тому же, когда я позвонила тебе, ты швырнул трубку…

Клод улыбнулся еще шире. Его самолюбию льстило, что известная и всеми любимая певица Кэра вынуждена сносить от него подобные обиды. Он был вполне удовлетворен.

До открытого конфликта дело не дошло. Это была обычная ссора, но Кэра продолжала стоять на своем. Она оказалась упрямее, чем он предполагал, и ее угроза не выйти сегодня на сцену не была пустой. Она вполне могла выкинуть подобный номер, а это ему было ни к чему… С другой стороны, тщеславие Клода было удовлетворено, не говоря уж о недавней победе над Хлоей… В общем, он решил, что пора идти на мировую, и, сделав серьезную мину, проворчал:

– Если ты хочешь, чтобы я извинился за свою грубость, пожалуйста, я извиняюсь: прости меня… Но мне кажется, что и твое отношение ко мне не слишком дружеское!

– Но почему, Клод? Что дает тебе право так думать?! – обиженно воскликнула она.