Цена прекрасного - страница 5
— Скучал? — лениво поинтересовался Уистлер.
Призрак непринуждённо пощёлкал ногтями по крестовине, привлекая внимание собеседника к "созвездию" из бездонно-синих кабошонов. Торговец не совладал с собой и рывком выволок на свет убогую железку, гордо именуемую Наказанием рудокопа. Качнулся вперёд, одумался и замер. Уистлер не шелохнулся.
— Не дури, Фиск. Я только хочу пройти, — негромко сказал призрак, стараясь угадать, где затаились помощники озверелого лавочника.
Сзади ни души. Не засада. Поздноватого его обнаружили. Случайная встреча...
— Можешь вернуться, — милостиво разрешил Фиск.
Вернуться. Или напасть. Главное — выйти из-под нависающей над тропой глыбищи... Вот чего ждут задержавшие дыхание невидимки.
Призрак ухмыльнулся, кивнул и, шаркая подошвами, отступил на пару шагов. Тотчас за спиной загрохотал и запылил рукотворный камнепад. Задёргались, поторопились. Ублюдку Фиску всегда прислуживали никудышные тупицы.
Уистлер бросился вперёд, и мгновения спустя узорчатое лезвие вмялось в шею испуганно выкатившего глаза торговца.
— Я хочу вас видеть, господа!
Тонкий голос призрака не был смешон. Над угловатыми серыми камнями показались растерянные мятые рожи сообщников тихо поскуливающего Фиска. Аж три болвана. Однако...
— Бросай ковырялку, — ласково посоветовал торговцу Уистлер, — да подальше.
Не бросил, выронил из дрожащей руки. Кусок кротокрысьего дерьма. И оружие под стать владельцу, дерьмовое. Призрак отшвырнул ногой позорное Наказание рудокопа. Отвлёкся. Чуть-чуть.
Такой малости хватило четвёртому скромнику — несуетливому прихлебале с торжища возникнуть из какой-то трещины, прикрытой чахлым кустом чернолистника, и выстрелить из арбалета. Почти в упор... с расстояния прыжка каменной пумы не промахнулся бы и пьяный в зюзю Мад.
Онемело, накалилось плечо, отяжелела правая рука. Фиск выкрутился, злобно визжа, и рванул подбирать осквернённое пинком Наказание рудокопа. Уистлер перехватил меч в левую руку и отшатнулся под защиту склонённой глыбы. Он и с болтом в лопатке отбился бы от дёрганного, ошалелого купчика, но тому на помощь уже спешили отважные метатели камней и плечистый ловкач арбалетчик...
Сквозь кровавую пелену голоса.
— Ты и в меня засадил бы, недоумок!
— Нет, — роняет стрелок.
— Добей сучонка! — требует Фиск.
— Зачем? — недоумевает здоровяк.
Носильщики молчат.
Тяжёлое прерывистое дыхание. Корчится расплывчатый человеческий силуэт. По лезвию быстро скользит прихотливый узорчатый блик. Гаснет. Душно. Темно. Холодно.
Тишина.
***
Фиск вогнал ненавистный меч раздора в безучастного щёголя раза четыре. Протыкая тело насквозь, до камня. Перевёл дух. Взглянул на лезвие — ни единой зазубрины, на остриё — ни малейшего скола... Вгляделся в синие искры, пробивающиеся сквозь тёмно-красные подтёки. Пурпурный отсвет незавидной смерти. Разжал пальцы. Отвернулся.
— Уходим.
Никто и не подумал коснуться проклятого клинка.
— Ну и зачем? — спросил арбалетчик. — Почему?
Хотел отмолчаться, но с языка сорвалось.
— Почему?! Он добился своего...
Не уступил мастеру торга. Не уважил. Обманул плута. Взял по дешёвке нелепо приукрашенное сокровище, не убоявшись насмешек. Оказался прав.
Разве этого мало?!!
Здоровяк покачал головой.
Теперь же Фиск и покоситься не смел на то, что когда-то не соизволил рассмотреть.
Носильщики в молчании уже поднимались по тропе. Охранник с арбалетом, пожав плечами, направился за ними. Фиск вперил немигающий взгляд в широкую спину. Разговорился, смотрите-ка, вопросы задаёт, комолый буйвол. Ерепенится. Творит, что в пустую голову надуло. И ухом не ведёт, будто и не шкворчит желчь на оттопыренной губе благодетеля.