Цена притворства - страница 6

Мои нервы были натянуты до предела словно струны гитары. Казалось, что достаточно их лишь немного подкрутить ещё и они просто лопнут от перенапряжения, порвутся с характерным металлическим звоном.

Я как раз преодолевала длинный коридор, с одной стороны которого были панорамные окна на улицу, в данный момент открытые, а с другой стороны располагалась стеклянная дверь на террасу с причудливой балюстрадой, откуда хорошо просматривался внутренний двор с празднично одетой толпой. Бультерьер безмолвным цербером шёл за спиной, его взгляд опять прожигал мой затылок – уверена, он снова пялился, но стоило бы мне обернуться, ничего подобного бы я не обнаружила. Он бы смотрел, как всегда, мимо меня.

И тут моя нога на непривычной ей шпильке подвернулась, и я, ойкнув, осела на пол. Больно не было, но этот мелкий инцидент породил в моей голове коварный план. Развалившись на полу с нелепо вывернутой нижней конечностью, так что моя пятка оказалась на уровне попы, я застыла и уставилась стеклянным взглядом мимо Бультерьера.

Должно быть, со стороны это выглядело смешно, но на папашиного пса мой финт, видимо, произвел впечатление. Куда только делась скорлупа безразличия и отчуждённости! Мгновенно выхватив оружие откуда-то из недр своего пиджака, мужчина сгруппировался, словно кобра перед выпадом, и молниеносно достиг закутка между окнами - оттуда хорошо просматривался сектор обстрела невидимого «киллера». Пригнувшись, он какое-то время безуспешно исследовал улицу, затем подскочил ко мне, и я почувствовала его пальцы на своей шее. Н-да, косить под дохлого лебедя, подстреленного вражеской пулей, уже не имело смысла. Поэтому, изловчившись, я клацнула зубами в сантиметре от его ладони. Мне шутка показалось смешной, но Бультерьеру, видимо, не очень.

Ну и морда, с такого ракурса ещё страшнее, чем обычно. Словами тут не передать. Это просто нужно видеть воочию. Убил бы. Если бы мог, конечно.

Он сидел подле меня на корточках, свесив с колен руки, в одной из которых был зажат пистолет, и сверлил меня своим «фирменным взглядом». Молча. Зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Нехороший такой взгляд, тяжёлый, но в тоже время абсолютно пустой, если не сказать «мёртвый». В его глазах не отражалось ничего, кроме глубокого мрака и какого-то кровожадного голода, способного умертвить всё живое вокруг.

- Что ты вылупился? - не выдержала я.

Бультерьер зло прищурился:

- Выступление закончилось?

Должно быть, маньяки так смотрят на своих потенциальных жертв.

Наверное, гнев на отца лишил меня возможности здраво мыслить. То ли адреналин зашкаливал, то ли действительно было уже всё равно.

Как бы там ни было, но в моём случае смелость и глупость – это синонимы. Иначе, как объяснить то, что я ляпнула сходу?

- Могу исполнить на бис. Ты что предпочитаешь? Ламбада, цыганочка, сиртаки?

Мужчина вздохнул и отвернулся. Возможно, мысленно считал до десяти, чтобы не сорваться и не придушить меня тут же. Я сама так иногда делаю и, нужно сказать, помогает.

- Ладно, Буля, давай мириться. У меня, между прочим, ножка так болиииииит, - тяжко вздохнув, я потянулась, чтобы взъерошить его гладко причёсанные волосы. Ещё бы морду сделал попроще – глядишь, с другой причёской и на человека стал бы похож. Бультерьер увернулся и поднялся на ноги. Оружие снова исчезло под чёрным пиджаком.

- Слушай, а давай ты скажешь моему папочке, что меня не нашёл, а? -воодушевлённо предложила я, тоже поднимаясь на ноги. - А я, так и быть, не буду ему рассказывать, как ты меня грязно домогался прямо здесь, на полу. - Указала рукой на то самое место, где перед этим разлеглась.

- Мне тебя жаль, - наконец изрёк он после минутного молчания, затем развернулся и направился прочь.

Что? Меня жаль? Тебе?

- Себя лучше пожалей, придурок! – крикнула я ему вслед.

Обидно было прежде всего потому, что своими словами он попал в самую точку. Нажал на больное – я действительно жалкая, никчёмная и никому не нужная. Пустышка. Бамбук, который растёт сам по себе, и никому до него нет дела.

Во дворе у бассейна стояли накрытые столы, повсюду были цветы и играла живая музыка, а разноцветные фонарики весело мерцали в наступающих сумерках. Между столами с закусками бродили абсолютно не знакомые мне люди: отец «расширялся», обзаводился новыми «полезными» знакомствами. Впрочем, и пару «старых» лиц я всё же успела заметить.