Цена расплаты - страница 2

За дверью слышался гвалт мужских голосов. Тан опешил, прижавшись лбом к косяку. Как сказать им, что их дети и жены вновь останутся голодными? Как объяснить зверскую волю богов?

Как донести, что они виноваты в своих бедах сами?

— Открывай, старая ведьма! — сипло гаркнул Гарат, заставив Тана сжать зубы от злости. Что бы делали ваши жены без этой старой ведьмы? Половина умерла бы при родах. Но он молчал, лишь резковато отворив дверь. Завидев его на пороге — белесого и пугающего, облаченного при этом, как и всегда, в черное, — мужчины чуть отшатнулись назад. Тан холодно усмехнулся: предсказуемо.

— Ты это, — голос Гарата стал куда опасливее, — бабку свою спроси, есть смысл в бухту-то выходить? Али боги опять чем недовольны?

— Нет, — отрезал он, упрямо глядя старейшине Гарату в черные, словно омуты, глаза. — Вы слишком часто их проклинаете и нарушаете запреты, оттого Морской Царь и увел отсюда рыбу.

Мужики подобрались, явно возмущенные дерзостью Тана. Но он устал опасаться и подбирать слова. Какой смысл, если всё, что ему дорого, единственный родной человек, умирает от хворей, вызванных голодом?

— Уж глубокая осень, — вновь уколол он. — Не пора ли о запасах заботиться? У каждого во дворе лишь свиньи да куры, да дай бог по одной корове. Рыбы всё нет, на грибах да ягодах зиму не протянуть, а урожай и без того выдался скудным. Не пора ли смирить гордыню?

Гарат недобро сверкнул глазами, вплотную подойдя к Тану. Приземистый и коренастый — против тощего и довольно высокого.

— Не забывайся, выродок Уррегский, не то я поправлю твою гордыню. Твоё с бабкой дело — богов умасливать, да только толку с вас, что с сельди молока! Иди и воздай Царю почести, ты ведь шаман.

— Нет толку от почестей, — оскалился Тан, — пока вы богов за глаза проклинаете, тогда как виноваты сами. Вас просили не убивать Ищеек Царевых — дельфинов. Безвредны они для человека и в пищу непригодны, а вы что? Вся бухта кровью была полна вместо воды.

— Они жрали нашу рыбу! — воскликнул один из мужиков, что стоял поодаль, и Тан лишь ухмыльнулся.

— Теперь у нас и этой рыбы нет. И вина в том не моя и не бабки Нэны. Твоя, — кивнул он на старейшину. — Ты нарушил запрет, теперь не видать деревне еды до самой весны.

За спиной послышалось шарканье. Хриплый кашель Нэны отвлек Тана, и он обернулся, не ожидая, что Гарат решится ударить. Рука так и замерла на взмахе, не успев обрушиться с силой: слух наводнило беспокойное кудахтанье. Во дворе через дорогу завизжали женщины, полетели в стороны перья и пух.

Гарат развернулся немедля, Тан шагнул за ним, почуял крепкую хватку Нэны на запястье.

— Не ходи, Тан, неладное я чую. Прошу тебя.

Он кивнул. Сам ощущал, как в душе заворочалось неприятное чувство, будто страх затаился и разбух, до ломоты распирая рёбра. Мужики вернулись быстро, неся за холку лисицу, что огрызалась и скалилась, без возможности вырваться.

— Пустите её! — взмолилась Нэна. — Вы же знаете, нельзя нам лисиц трогать! Богиня их, Владычица Лесов, нашлет мор или ненастье какое!

— Она задушила двух кур! — прокатился по толпе возмущенный ропот. — Гарат, если позволять им лазить в курятники, то мы и вовсе погибнем с голода!

Глаза старейшины блеснули, подобно холодной клинковой стали. Даже взгляд Тана в упор не образумил — распалил хлеще. Гарат вынул кинжал из потрепанных ножен не глядя.

— Она нас не простит… — залепетала за спиной Тана шаманка.

— Иди к своему лисьему дьяволу, старуха, я не могу позволить её шавкам забрать последнее пропитание у людей!

Отсвет кинжала, словно росчерк, полоснул по рыжему меху. Тан зажмурился, ощутил, как пульс колотит в такт предсмертному вою животного.

Люди отрезают себе пути к выживанию по частям.

— Так будет с каждой дикой тварью, что посмеет поставить под угрозу выживание моей деревни, — отрезал Гарат, бросив на Тана многозначительный взгляд. — Будь осторожнее в своих проповедях. На вот, — бросил он под ноги тушку убитого зверя и издевательски улыбнулся, — передай этой своей богине.

Нэна рухнула на колени, причитая над телом зверя. Сплюнув под ноги, Гарат ушёл, и только тогда Тан позволил себе отвести взгляд от его спины.