Цена всех вещей - страница 58

стр.

Так какого черта я мучился с Дианой, если не считал, что должен жить с постоянной болью?

В комнате стало невыносимо душно. Я достал из кармана пару долларов.

— Мне надо идти, — сказал я.

— Правда? Но мы ведь только…

Я выскочил наружу, не обращая внимания на приветственные крики с близлежащих столиков и выкрикивающую мое имя Диану. Оказавшись на парковке, я жадно вдохнул воздух, словно утопая во влажной ночи. И почувствовал, как кто-то схватил меня за руку.

Это была Диана. Она выбежала следом и теперь держала меня за руку, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

Я направился к машине, но Диана так и не выпустила мою руку. Добравшись до места, я был порядком растерян. Растерян до такой степени, что даже не смог достать из кармана ключи. Фонари поплыли перед глазами, и я закрыл глаза.

Диана стояла передо мной, между мной и дверью, и держала за руку. Я чувствовал запах ее волос и тела. Чувствовал даже сквозь разделявшие нас слои одежды. Свободную руку она засунула в карман моих джинсов, чтобы достать ключи. Я задержал дыхание. От ее дыхания у меня на груди колыхнулась ткань рубашки. Она была там. Прямо там. Между мной и водительской дверью. Я превратился в статую — заключенный в мрамор человек, живой, с горячей кровью, но не способный разбить камень и пошевелиться.

Святое дерьмо.

Это было так больно. Но боль говорила о том, что я еще жив.

В любую секунду она могла открыть дверцу машины, повернуться, и невыносимая боль ушла бы, но я не хотел этого. Я хотел мучиться вечно.

Я чувствовал рукой ее пульс.

Наверное, вы бы посчитали, что от поцелуя меня удержал самоконтроль, но дело было не в том, что я хотел страдать. И не в том, что я хотел ее. Это было нечто большее.

Но потом меня осенило, что, если я подамся вперед, этот вид боли — боли от ожидания — может закончиться, но появится новая боль. Боль раскаяния и сожалений о той глупости, из-за которой я разрушил нечто чудесное.

В этом я был мастер. Разрушать мне удавалось особенно хорошо.

Я сделал глубокий вдох, она тоже. Я подался вперед и поцеловал ее. Она ответила на поцелуй, и все — и машина, и закусочная, и даже Уин — исчезло. Это было прекрасно и ужасно одновременно. Сбылось то, о чем я мечтал неделями, и то, чего боялся. Начало и конец слились воедино.

Она ответила на поцелуй, и я ощутил ее улыбку. Только боль, которую она во мне вызывала, никуда не ушла, она становилась лишь сильнее и сильнее.

28

Ари

Диана ворвалась ко мне в комнату в тот момент, когда я уже заканчивала упражнения на растяжку. Наступила середина июля. Времени оставалось слишком мало, и, хотя с момента заклинания прошло уже два месяца, никаких положительных сдвигов в упражнениях так и не произошло. Я накинула поверх купальника болеро, стараясь подавить нарастающую внутри панику. Иногда мне удавалось справиться со стрессом усилием воли. Хотя я предпочитала остановиться на полпути и поболеть несколько дней, валяясь калачиком на полу и горько рыдая.

Диана бросила сумочку на пустую кровать и нервно зашагала по комнате, изучая каждый объект так внимательно, словно и не провела здесь пятьдесят процентов времени за последние десять лет. На ее лице отражалась целая лавина эмоций. Я даже не могла точно определить, хочет она смеяться, плакать или кричать.

— С тобой все в порядке? — спросила Диана, глядя мне прямо в глаза. И сразу же отвела взгляд, словно заметив что-то боковым зрением. — Мы так и не поговорили на ярмарке. Как все прошло?

Я невольно вцепилась в пульсирующее запястье.

— Я в порядке. Все хорошо.

— Тебе не обязательно быть в порядке.

Я рассмеялась.

— Иногда мне хочется, чтобы окружающие были чуть менее эмоциональными, заботливыми и чуткими.

— Могу стать холодной и отстраненной.

— И правильно. Сделай милость.

Она скрестила руки на груди и нахмурилась, но через несколько секунд расхохоталась и плюхнулась обратно на кровать.

— Что такое? — спросила я.

Она обняла себя руками и уставилась в потолок.

— Можешь смеяться надо мной.

— Я не стану.

— Станешь, когда узнаешь, в чем дело.

Я ущипнула себя за нежную кожу на обратной стороне локтя. Глупая, глупая прежняя Ари. Неужели я насмехалась над ней раньше? В тот год, когда встречалась с Уином. Неужели дразнила ее? Заставляла ее плохо о себе думать? Неужели мы так отдалились друг от друга из-за какого-то тупого непонятного бойфренда, что она перестала от меня зависеть?