Цепи судьбы - страница 5

Суд закончился на Пасху тысяча девятьсот пятьдесят первого года. Двадцать лет спустя, почти день в день, я сидела на полу в доме своего дяди и читала об этом. Эми Паттерсон приговорили к пожизненному заключению. Мать пострадавшего заявила, что ее невестка еще легко отделалась. «Она заслуживает смертной казни», — со слезами на глазах сказала Элизабет Паттерсон корреспонденту «Дейли экспресс».

В тысяча девятьсот шестьдесят первом году «Ивнинг стандарт» поместила фотографию сорокалетней Эми Паттерсон. На снимке была изображена невзрачная, безликая женщина, одетая в серое тюремное платье, напоминающее фартук с бретелями крест-накрест, к которому пришили рукава.

Я сложила все назад в папку и вернула ее на место под лестницей. По какой-то непонятной причине я читала эти вырезки, только когда Чарльза и Марион не было дома.

В кухне я нашла приклеенную к холодильнику записку от Марион. Она просила, чтобы я включила духовку без четверти пять. «В холодильнике баранье рагу». На моих часах было уже четверть шестого. Марион расстроится. Она любит, чтобы все делалось вовремя. Чтобы не огорчать ее, я решила не говорить, что читала о матери, а вместо этого соврать, будто поздно пришла домой. Марион так легко расстроить.

Я накрыла на стол и вскипятила воду для чая. Затем поднялась наверх и сменила бутылочно-зеленый свитер и бежевую юбку, в которых ходила в школу, на новые брюки клеш и кремового цвета блузку.

Брюки непривычно болтались вокруг ног, но когда я изучила свое отражение в зеркале, то убедилась, что смотрятся они хорошо. Мне всегда шли брюки. Я была высокой и очень худощавой. Я унаследовала абсолютно прямые и очень густые волосы отца, а также его карие глаза. Но мое лицо было круглее, а черты совершенно другими, по крайней мере, так мне казалось. Большинство моих знакомых находили мою внешность «интересной». Никто никогда не называл меня «хорошенькой», «прелестной» или «красивой». И я не знала, следует мне огорчаться или радоваться по этому поводу.

Я собиралась пойти в кино со своей подругой Триш. Мы решили посмотреть «Волшебного христианина» с Питером Селлерсом в главной роли. Этот фильм заинтересовал нас только потому, что в нем играл Ринго Старр. Мы по-прежнему были без ума от «Битлз».

Я поставила пластинку Саймона и Гарфункеля (не было никакого желания слушать рок-н-ролл) и легла на кровать. Лежала на спине, закинув руки за голову, и слушала «Мост через бурные воды». Скоро Триш навсегда уедет из Ливерпуля. Иан, ее жених, должен вернуться из Кувейта. Он будет работать в Лондоне. Через месяц они поженятся, и Триш переедет к нему в Лондон. Мне придется искать новую подругу, что не так-то просто в двадцать пять лет. Да и вообще я плохо себе представляла, как «ищут» друзей. Все мои прежние друзья появлялись естественным образом. Например, с Триш мы познакомились, когда нам было по восемнадцать лет и мы вместе сдавали на права. Сдав экзамен, мы отправились в паб, чтобы отпраздновать это событие. Теперь у Триш будет муж, а со временем, как и у других моих подруг, дети. Что касается меня, я не собиралась выходить замуж. Чего стоил хотя бы брак моих родителей! Но в самом ли деле мне хотелось провести всю жизнь в одиночестве и остаться бездетной? В этом я тоже не была уверена.

Комнату внезапно залил солнечный свет, развеяв мрачное настроение, в которое я чуть было не погрузилась. (Мрачные мысли одолевали меня всегда, когда я начинала думать о будущем.) Дождь прекратился. Я встала с кровати и подошла к окну. Мокрые листья и пропитанная влагой трава сверкали на солнце так ярко, что на них больно было смотреть. Я почувствовала, что настроение улучшается. Скоро придет весна, настоящая весна, а не просто дата в календаре, согласно которой она уже наступила, даже если весной еще и не пахнет. Я открыла окно и готова была поклясться, что уловила аромат цветов, которым еще предстояло вырасти, и цветущих деревьев, на которых пока не было даже бутонов.

Входная дверь открылась, и раздался голос Чарльза:

— Ты уже дома, малышка?

— Да.

Я сбежала вниз и поцеловала его. Мой дядя выглядел уставшим, впрочем, как обычно. Он был довольно привлекательным мужчиной средних лет. Очень скоро его волосы будут совсем седыми, а складки на щеках становятся все глубже и глубже. Я поцеловала его еще раз. Я любила своего дядю так сильно, как если бы он был моим отцом.