Церемония трех - страница 16
— Один из нас должен войти в твою милую маленькую задницу, чтобы это сработало, дорогая, — Торн нежно гладил ее по щеке, пока говорил, на его лице отражались беспокойство и нежность. — Мы должны заполнить твое влагалище и попку своими членами одновременно. Должны наполнить тебя своей спермой. Это часть церемонии — ты должна быть очищена и снаружи, и изнутри.
— Я думаю, я просто никогда не… — Элайна покачала головой, зная, что этого было не избежать, она должна была подчиниться и позволить себя очистить, независимо от того, насколько это было унизительно. — Ладно, — она вжалась лицом в мускулистый живот Торна, и голос стал приглушенным. — Хорошо, делай это.
— Отлично, но ты должна расслабиться, — Рэйф поглаживал ее дрожащую плоть до тех пор, пока Элайна не выпустила трепещущий вздох и раздвинула ноги для него еще раз.
Рэйф обещал никогда не причинять ей боль, и она держалась за это обещание, как за спасательный круг. У нее было не много любовников, и ни один из них никогда не использовал ее попку так, как это собирались сделать Рэйф и Торн. Ей казалось, что это грязно, неправильно — позволять кому-либо войти в нее с той стороны. И все же, она знала, чтобы церемония врат сработала, ей придется отбросить свои страхи и открыть себя полностью, и физически, и ментально. Она будет заполнена обоими членами одновременно, оба будут входить в нее, оба кончат глубоко внутри нее. Поэтому, когда нежные, мыльные пальцы Рэйфа коснулись ее девственного бутона, она лишь закусила губу и сильнее прижалась лицом к теплой, атласной коже накачанного живота Торна.
— Эй, все хорошо, дорогая, — он снова погладил ее по щеке и приподнял подбородок, чтобы их глаза встретились. Элайна поняла, что больше не боялась его сверкающих красных глаз. Они успокаивали, в них она черпала силу, когда Рэйф нежно, но непреклонно проник в ее попку одним скользким пальцем.
— Боже, — прошептала она хрипло, когда он надавил, исследуя территорию, к которой до этого никто не прикасался. Она никогда прежде не чувствовала себя настоль открытой или настолько уязвимой, никогда не думала, что окажется голой, с широко расставленными ногами, в то время как Рэйф будет исследовать ее задний проход длинными, заботливыми пальцами.
Торн, казалось, понимал ее страхи:
— В первый раз это нелегко принять, — пробормотал он, все еще лаская ее щеку. — Нелегко позволить кому-то проникнуть в твою задницу и заполнить тебя. Раздвинуть ноги и впустить его.
— Ты понимаешь? — Элайна посмотрел на него с надеждой, пытаясь не корчиться, в то время как пальцы Рэйфа продолжали продвигаться глубже и глубже в ее тело. — У тебя такое было… то есть, с тобой такое произошло?
Торн кивнул:
— Черт, да, милая. Я вижу все то дерьмо, что вы, люди, показываете в кино о нас, вампах, «рожденных темнотой», но это совершенно не так. Мы — не рожденные темнотой, мы — трахнутые ею. Рафаэль и я были выбраны одним и тем же Мастером и обращены одновременно, он может подтвердить тебе, что я имею в виду.
— Это правда, — пока говорил, Рэйф нежно проникал в ее попку, позволяя привыкнуть к ощущениям, все еще используя только один палец, — Когда я впервые почувствовал член другого мужчины во мне, я думал, что умру. Это было невыносимое унижение.
— Но мы должны были мириться с этим, — добавил Торн, все еще наблюдая за Элайной. — Ситуация была из разряда «терпи или умри». Хотя, это не облегчало задачу. Так что, как видишь, Рафаэль и я понимаем что ты чувствуешь.
— Именно поэтому мы постараемся сделать это настолько легким для тебя и доставляющим наслаждение, насколько возможно, моя дорогая, — сказал Рэйф мягко, продолжая исследовать ее.
Элайна открыла рот, чтобы сказать, что не понимает, как это вообще могло доставлять наслаждение, но поняла, что сейчас была более расслабленной, она действительно чувствовала искры удовольствия, когда Рэйф входил в нее пальцем. Она хотела, чтобы он вошел и во влагалище, чтобы заполнил ее и сверху и снизу, и когда она поняла, чего желала, залилась румянцем. Однако, как раз тогда, когда внимание Рэйфа к ее попке начинало действительно доставлять удовольствие, он вынул палец, заставив ее чувствовать себя каким-то образам пустой.