Церера. Сияние полуночного золота - страница 60

Обсидиан слышал, но не видел, как отец уходит, хлопая дверью, так как глаза были залиты кровью. Впервые за долгое время ему хотелось заплакать, но он не мог. Казалось, весь его организм сопротивляется тому, чтобы выпустить боль наружу. Внутри образовалась огромная пустота, растущая с каждым мгновением, заполняя каждый уголок его сердца.

«Значит я был прав. Эта сила не его… Он лгал мне всё это время и издевался, зная, что я не способен на это. И всё это лишь потому, что я… Жив.»

Обсидиан прохрипел, опустив веки, чувствуя себя размолчанным на части. Внутри него словно что-то лопнуло, разорвав весь мир на части. Грудь сжимало от боли, бессилия и пустоты.

Сколько он уже тут лежал? Час? День? Он не знал. Кажется, отец приказал слугам не трогать его, ведь к никто так и не пришёл ни на помощь, ни чтобы убрать растекшуюся на полу лужу крови. Оно и понятно: они не хотели на себе испытать гнев Виссариона. Его силу…

«Что тогда у него? Раз это не стихийная магия… Его глаза во время гнева заволакивала тьма, а сама сила связана с чем-то похожим на… Это же Ночь… Но как? Панцерро говорил про какой-то договор…»

Тело не хотело двигаться, а боль не проходила ни на секунду. Его сознание притупилось, из-за чего он не воспринимал происходящее вокруг себя. Но одно он понимал точно: отец владел силой Ночи и он должен разобраться, как и откуда.

Кое-как управляя собственным телом, он начал подниматься, не сдерживая хрипы от боли. Его руки тряслись, от чего он несколько раз падал вниз, после чего вставал снова. Сильно шатаясь на ходу, Обсидиан всё-таки смог встать и побрёл к двери. Сейчас ему было необходимо спрятаться и разобраться во всём там, где его никто не потревожит – в библиотеке. Отец туда никогда не заходил, а прислуге это запрещено: многие книги являются настолько старыми, что их создателями являются ещё Первые расы. Да и тем более, сейчас его явно никто не потревожит, пока отец находится в таком настроении.

Златоглазый запер огромную дверь библиотеки, и только после этого по стенке скатился на пол, спрятав лицо в ладонях. Всё тело до сих пор горело от боли, но гораздо больнее ему было осознавать то, что он услышал.

Он чувствовал очень сильный запах крови, шедший за ним шлейфом. Хотелось принять горячую ванную, соскрести с себя всю кожу, чтобы смыть этот ужасный и тошнотворный запах. При мысли об этом Обсидиан не заметил, как начал с силой расцарапывать запястье в месте, где остались алые следы.

– Здравствуй, юный принц. – Услышал молодой парень голос, идущий откуда-то из глубины библиотеки. – Прошу, прекрати, ты сделаешь себе только хуже.

– Кто здесь? – Несмотря на лёгкий испуг, златоглазый всё-таки остановил саморазрушение, прислушиваясь к ответу. Как ему показалось, говорили оттуда, где находилось огромное резное зеркало.

– Здесь лишь я и вы, юный принц. – Вновь заговорил голос и молодой парень убедился в том, что прав: звук действительно шёл из зеркала.

Оперевшись рукой о стенку, он похромал в ту сторону до тех пор, пока не дошёл до нужного места. И тогда он очень сильно удивился.

– Кто вы? – Спросил златоглазый у темноволосого мужчины в алом сюртуке. На его груди была прикреплена красивая брошь.

– Приятно познакомится, сын Виссариона. Меня зовут Багдест. – Он коротко кивнул, но металлические глаза внимательно наблюдали за принцем.

– Откуда вы знаете кто я? – Прохрипел Обсидиан, вытирая кровь в уголке рта.

– Ну, передо мной его точная копия, юный принц. Сложно было не догадаться. – Уголки его губ приподнялись, от чего вокруг них появились складки. – Я бы мог вам помочь с вашим… Состоянием. – Он махнул рукой, указывая на Обсидиана. Но не дожидаясь ответа принца, незнакомец создал мудру руками, после чего златоглазого охватил густой и тёмный туман, приятно касающийся ран. По ощущениям это было похоже на какую-то воздушную и прохладную ткань.

– Так-то лучше, не думаешь? – Приподнял бровь Багдест, улыбаясь и любуясь проделанной работой. Все раны Аль’Сивьери мгновенно зажили, даже не оставляя шрамов. Обсидиан с недоверием стал рассматривать свои руки и лицо.

– Благодарю. – Только и смог он сказать, всё ещё не понимая происходящего. – Что я вам должен за это?