Церон - страница 20

— Лили! поздно, уже гасят свет. Скажи, согласишься, когда я позову тебя, поехать ко мне, где буду только я с моими проектами и друзьями?

— Подумаешь! — произнесла, иронически засмеявшись, Лили.

— Лили, перестань балаганить! Да или нет?

— А Неро я могу взять с собою?

— Зачем тебе этот урод?

— Сам ты урод, а не Неро.

— Лили, уже все ушли. Нам нельзя больше оставаться, нужно идти. Как ты решила?

— Может быть да, может быть нет, — прижимаясь к Вальдену, сказала девушка.

Человек одиноко стоял среди поля. Его взгляд с какой-то непонятною тоскою был устремлен на горизонт, залитый огнями столицы.

Он был нечувствителен к красоте далеких огней, обрисовавших на ночном небе контуры города. Тяжело вздохнув, он оглянулся вокруг и прислушался. Тишину, царствующую вокруг, кое-где прерывало только кваканье лягушек и шелест травы. Крадучись, зорко смотря по сторонам, он сделал несколько шагов и замер, вслушиваясь в тишину. Его напряженный слух нигде не мог уловить никакой подозрительный звук. Человек снова остановился. Внутренний голос указывал ему на то, что тишина обманчива; он намекал на таящуюся в ней опасность. Человек заколебался, идти вперед или вернуться. Внутренняя борьба продолжалась недолго. Огни, гипнотизируя, манили его к себе. Как мать зовет дитя — звал его город.

В нем заиграла кровь.

— Довольно с меня, не раб я им, не соучастник, чтобы оставаться здесь. Я хочу жить!

— Никлая! — послышалось где-то вблизи.

Голос, казалось, вышел откуда-то из-под земли.

Человек вздрогнул.

«Хватились меня», — пронеслось у него в голове.

Звуки голоса, дошедшего до него, в одно мгновение преобразили его лицо. Оно стало заискивающе- любезным, как будто звавший Никлая был рядом с ним. Поборов страх, Никлая сделал шаг вперед. С лица исчезла заискивающая улыбка. Постояв с минуту, как бы советуясь с отблесками манивших его огней, он решился. Огромный скачок… и Никлая стрелою полетел в направлении города.

Мчась, Никлаю показалось, что город залитый светом, побежал ему навстречу. Вот на него налетела главная улица. Замелькали знакомые витрины, фланирующая толпа, запрудившая тротуары. В ушах зазвенели знакомые фразы. Все было по-старому. Только костюмы казались наряднее, а не замечаемые раньше мелочи бросались в глаза.

На душе у Никлая стало радостно. Почувствовав знакомые лица, он ощутил себя старым Никлаем, веселым, энергичным, всегда готовым к авантюре. Вот переулок, в котором расположилась редакция. Угол заставлен столиками с завсегдатаями, сидящими за ними. Те же ищущие взгляды, посылаемые ими каждой женщине. Внутри кафе, за колоннами находилось любимое место Никлая. Там вперемежку коротала время богема столицы, золотая молодежь и милые славные грешницы. Как правило, все милые создания были иностранки.

Это было не для всех, только для круга, в котором вращался Никлая. Радостный удивленный возглас, стереотипный вопрос, как давно не встречались, и строгое лицо смягчалось. Гизела, Мэри или Соня становились приветливыми. Оба входили в роль старых знакомых. Появлялся коктейль. Разговор, не выходя из границ их интересов, непринужденно лился о событиях на подмостках варьете, о скандалах, об удачных ангажементах. Расставались довольные друг другом.

На дне переулка возвышался купол небоскреба, вмещавший в себе редакцию. Из него струились огромные огненные буквы, вписывая в темноту те новости, которые в одном из нижних этажей огромные ротаторы вжимали в бумагу. Огненные буквы, в лихорадочном беге, приходя из неизвестности, нанизываясь друг на друга, создавали слова. Слова объявляли новость. Объявив, они таяли во мраке. На смену им купол слал новые.

Вдруг все исчезло. Не стало огней, города. Никлаю показалось, что у него под ногами расступилась земля. Он упал в ров, преградивший ему дорогу. Вынырнув на поверхность, он попытался выкарабкаться. Его отчаянные попытки не привели ни к чему. Руки скользили по глине. Трава, за которую Никлая судорожно хватался, обрывалась. С каждой попыткой освободиться его туловище все глубже, все прочнее увязало в дно.

Над обрывом послышались шаги. Услышав их, Никлая притаился. Когда голоса подошедших зазвучали у него над головой, он нырнул.