Чаги - страница 3
Маша ждала лифт, нервно пританцовывая на месте, но так и не дождавшись, сбежала по лестнице и на выходе со двора увидела машину Дениса.
– Чтоб я еще раз с вами связалась! – в сердцах воскликнула она, плюхаясь на пассажирское сиденье.
В ответ Денис только рассмеялся.
Они долго ехали по утренним запруженным дорогам. Маша то и дело поглядывала на часы, пока не поняла, что еще чуть-чуть – и будет совсем поздно. Нельзя сказать, что в редакции англоязычного глянцевого журнала, где она работала журналистом и переводчиком, были очень уж строгие правила. Но часы показывали почти десять. До конца недели нужно было сдать номер. Машу ждала гора незаконченных дел, и терпеть бездарный простой в утренней пробке было выше ее сил.
Наконец потеряв терпение и всякую надежду быстро добраться до офиса, Маша попросила Дениса высадить ее у ближайшей станции метро.
– Мне здесь не перестроиться, – сказал он, глядя на плотный ряд машин перед собой. – Остановлю на соседней улице – добежишь.
– Давай хоть так!
Выйдя из машины, Маша несколько минут торопливо шагала по тротуару, пока ее не накрыла внезапная мысль:
«Боже! – вдруг вспомнила она. – Ведь сегодня Осьминожка притащится в отдел. Боже! Боже!»
Осьминожкой сотрудники редакции окрестили главного редактора – неприятную, цепкую и хищную особу, которая, по общему мнению, не уступала героине Мерил Стрип из известного фильма про модный журнал. Машин журнал был, конечно, поскромнее, о моде писал факультативно, в основном уделяя внимание светским сплетням, еде и развлечениям, но это ничуть не умаляло лютости главной редакторши, у которой не только не было трех сердец, как положено осьминогу, но, судя по манере держаться, не было вообще ни одного. И этот ужасный спрут, если верить данным редакционной разведки, должен был сегодня наведаться к ним в отдел, хотя случалось такое нечасто. Машин непосредственный начальник был человеком либеральных взглядов, он не контролировал журналистов и редакторов – людей творческих – так что не приходилось сомневаться – в десять утра на рабочем месте не обнаружится ни единой души, если не считать добряка Марка Львовича, у которого вечные нелады с женой, а потому он приходил рано и задерживался допоздна.
Маша побежала. Ей приходилось лавировать между пешеходами. Некоторые из них, кажется, вообще никуда не спешили. До чего же эти неторопливо бредущие неизвестно куда прохожие могут вывести из себя!
На перекрестке перед станцией метро Машу поджидало новое препятствие – столпотворение посреди тротуара. Не успев на светофор, она остановилась у «зебры» и невольно прислушалась к тому, что происходит. Громче всех в толпе шумела тучная немолодая женщина. Она едва ли не верещала, тыча пальцем в высокого худого человека, одетого в темное, который сначала пытался было с ней говорить, а потом начал кланяться.
– Нет, вы только посмотрите на него! – воскликнула женщина так, что теперь и Маша ее отлично услышала. – Понаехало всяких заграничных, не протолкнуться, ни обойти, а по-русски ни бельмеса! Я тебе говорю, куда прешь?! Еще и очки черные нацепил, вообще не различает, где дорога, где тротуар! Чуть дух из меня не вышиб! Ну что ты кланяешься, как болванчик?! Не понимаю, что он лопочет!
– Я видела, как этот велосипедист на женщину наехал, а потом еще бросился к ней типа помогать, – говорил кто-то из собравшихся. – Карманы бы у него проверить, мог и стащить чего-нибудь!
Загорелся зеленый. Поток людей устремился к манящему входу к метро.
«Пожалуйста, иди на работу!» – сказала себе Маша, но вид незадачливого интуриста, переминающегося с ноги на ногу возле лежащего на земле велосипеда, вызывал сочувствие. Окруженный немногочисленной, но явно недружелюбной группой, он время от времени кланялся и что-то говорил без всякой надежды быть понятым. Ругая саму себя, Маша подошла ближе, быстро окинула его взглядом – шарф, солнцезащитные очки, бейсболка, а поверх еще и капюшон, лица как следует не разглядеть – и повернулась к возмущенной женщине:
– Я говорю по-английски и могу помочь. Что случилось?
Пострадавшая посмотрела на нее с подозрением, и девушка тотчас пожалела, что вмешалась в чужую перепалку. Она безошибочно определила, что перед ней заядлая скандалистка. Такую только тронь – проблем не оберешься! Образ городской гарпии подчеркивали длинный красный плащ и ярко-рыжие крашенные волосы. Собрав толпу зевак, она неприкрыто наслаждалась ситуацией, взывая к справедливости, жестикулировала и выговаривала иностранцу громко и с расстановкой, словно он был глухой.