Чарующая мелодия - страница 3

— Нет. Должно быть, вы ошибаетесь. Билли не…

Он пресек ее возражение одним-единственным выразительным взглядом, перед которым, казалось, рушились все преграды, какие она могла воздвигнуть.

— Да, примадонна, — тихо произнес он. — Он влюблен. Влюблен без памяти. Втюрился по уши. Навеки. Хоть сейчас под венец.

Челси была слишком изумлена этими словами, чтобы возразить, и слишком раздосадована самим говорившим, чтобы запротестовать против нелестного прозвища, которым он ее наградил.

— Билли сказал это? — спросила она охрипшим от внезапно подступившего к горлу комка голосом.

Мгновение Зик Норт испытующе смотрел на нее, его светло-карие глаза ощупывали ее, словно пытаясь разгадать скрытый смысл произнесенных ею слов, потом он неохотно протянул руку через столик и отодвинул от него стул.

— Вам, пожалуй, лучше сесть.

Это прозвучало скорее как приказ, а не приглашение, но Челси не стала возражать. Она села, внимательно глядя на мужчину, расположившегося напротив, и пытаясь понять, почему он разговаривает с ней так грубо.

— У Билли неприятности, — отрывисто бросил он.

— Неприятности?

— Он звонил мне вчера и рассказал какую-то путаную историю; что к чему, я так и не понял, но суть в том, что он здорово влип. Говорить мне об этом он не пожелал. Просить помощи — тоже, но он впал в отчаяние. Больше того — он боится, что кое-какие его неприятности могут выйти боком и вам.

— И мне… — Челси осеклась, затем на мгновение прикрыла глаза, надеясь, что, не видя перед собой Зика Норта, она сможет противиться его мужское воле, под власть которой уже успела подпасть. Но, сидя с закрытыми глазами, она поняла, что это не поможет. В Зике Норте все — слова, манера поведения, глубокий низкий тембр голоса — свидетельствовало о большой внутренней силе; он знал, о чем говорит. Но она не могла, повинуясь внезапному порыву, связать свое представление о Билле Норте и его добродушном, бесшабашном обаянии с мыслью о неприятностях, отчаянии и страстном увлечении, казавшихся здесь неуместными. Облокотившись на стол, она прижала пальцы к вискам, глядя на второго брата в замешательстве, к которому примешивалось недоверие. — Какие неприятности? — наконец спросила она.

— Не знаю. Я попробовал было его расспросить, но он сообщил только, что бросает школу и вернет мне деньги за семестр. А потом взял и повесил трубку. Не похоже на Билли. Тогда я поехал в Олбани, где по идее он должен был находиться, ибо, как я считал, он учится там в школе.

— В школе? — смущенно пробормотала она. — Билли мне ничего не говорил о том, что летом будет учиться в школе. — Левый уголок рта Зика изогнулся в мрачной усмешке. — А что он там изучал?

— Должен был изучать экономику управления предприятий по заготовке пиломатериалов. Хотя ясно как Божий день, что на уме он держал что-то другое. В Олбани я узнал, что весь последний месяц Билли там не появлялся. Все свое время он проводил в Саратоге-Спрингс и только и говорил, что о пианистке, с которой там познакомился. — Зик наклонился к ней через столик и протянул руку к своему стакану. — Он оставил все свои книги, но взял ваши компакт-диски и кассеты, мисс Коннорс. У него они все есть.

Челси застыла как изваяние, лишь слегка стиснула зубы. Отрицание уже готово было сорваться у нее с языка, но она ничего не сказала. Неужели такое возможно?

Она снова сжала виски руками, перед ее мысленным взором то и дело возникало милое, мальчишеское лицо Билли Норта.

— Послушайте, — медленно выговаривая слова, произнесла она, — Билли проводил здесь массу времени. Он торчал тут постоянно, раз-другой приезжал на выходные в коттедж Рэя…

— На выходные? — Он вскинул брови, так и не поднеся стакан с виски к губам.

Тон вопроса свидетельствовал, что он в курсе того, как обстоят дела, и внезапно она почувствовала, что оправдывается.

— Он на самом деле работает в оркестре, мистер Норт. — Она произнесла эту фразу, выговаривая слова чуть четче, чем обычно, и это не осталось без внимания. Все разговоры вокруг них смолкли.

— В каком оркестре? — резко спросил он в наступившей тишине.

Челси перевела дух, стараясь обрести самообладание. Говорила она ровным голосом, но возникало ощущение, будто она признается в совершении преступления в зале суда, битком набитом свидетелями.