Чары колдуньи - страница 5
— М-да, — протянул Конан. — Печальная история… А что за Охотник?
— Понимаешь, Амра, — задумчиво сказал Мтомба, уставясь в пол, — вот этого как раз никто и не знает… У нас есть предания о богах и духах, хороших и плохих, но о нём в них почти ничего нет. Да и то, что есть, стараются не вспоминать…
— Что, так страшно? — заржал киммериец и осекся под пронзительным взглядом шамана.
— Мой дед говорил, — начал Мтомба изменившимся, гортанным голосом, глядя в глаза Конана, — что во времена его деда Великий Охотник спустился с неба, и многие женщины народа Куш оплакали своих мужчин…
— Ну и что? — с вызовом спросил Конан, с трудом отворачиваясь.
Взгляд шамана побороть было не просто.
— А то, — ответил Мтомба обычным голосом, — что никто и никогда не видел Великого Охотника, зато находили его жертв! Без кожи, без голов, со странными ранами, нанесенными неизвестным, оружием!
— Да демон какой-нибудь, — отмахнулся Конан. — У вас их тут полно! Вы просто слабаки и нытики…
Глаза шамана полыхнули яростью, но он тут же успокоился:
— Может, и демон, только от этого не легче… Говорят, Он приходит в самые жаркие лета, а это лето, судя по всем знамениям, обещает быть очень жарким…
— Да у вас что зимой, что летом жарко, как у Нергала в преисподней, как вы их отличаете-то? — ругнулся Конан и добавил, — а против демонов весьма хороши серебро и огонь.
— Слушай, не учи родного отца, как сделать тебе братьев! — мрачно предложил Мтомба, поразив Конана отличным знанием шемитских непотребных присказок. — Если бы все было так просто… — добавил он, вздыхая и поднимаясь на ноги. — Пойдемте, кажется, начинают…
Конан встал, все еще пораженный необычно простой и дружеской речью, а также кругозором Мтомбы. Все знакомые Конану шаманы отличались самодовольной чопорностью и презрением к «простым смертным», и добиться от них нормальных объяснений простыми человеческими словами нельзя было даже под пытками. Определенно, подумал Конан, это какой-то неправильный шаман.
— Да, — подтвердил Мтомба. — Иногда меня так называют.
— Ты что, мысли читаешь? — даже не удивился киммериец…
— У тебя все на лице написано, — улыбнулся шаман.
Все племя собралось вокруг огромных костров. Весело гудело пламя. Крепкие белые зубы неспешно рвали сочное мясо. Кое-кто уже начал отплясывать под странный, завораживающий ритм барабанов.
Конан подсел поближе к костру и тотчас получил огромный окорок с не менее огромной лепешкой.
— Женщина, дай мне пива, — пробурчал он с набитым ртом, толкая локтем сидящую рядом Дайну — рядом с ней стояла внушительных размеров тыква с вожделенным напитком. Немедийка, обняв колени руками, не моргая, заворожено смотрела на яркое высокое пламя. И на просьбу-приказ Конана никак не отреагировала. Киммериец зло глянул на нее, но решил не мешать, и, проклиная тупость и леность «всех баб Хайбории и окрестностей», дотянулся до сосуда. Для этого ему пришлось весьма неудобно изогнуться, и он чуть было не потерял равновесие, что не прибавило ему хорошего настроения. Впрочем, хороший глоток из тыквищи быстро рассеял все последствия мелких неудобств. Отпив не менее трети и громко и удовлетворенно рыгнув, Конан продолжил трапезу, ощущая как внутри поднимается волна тепла и сонливости.
Неожиданно барабаны сменили ритм. Теперь они звучали медленно и мрачно, даже с некой пафосной торжественностью. Все «застольные» разговоры у костров сразу стихли. Через какое-то время замолкли и барабаны. В наступившей тишине — только пламя гудело, да дрова потрескивали, даже Конан прекратил жевать и оторвался от полусъеденного окорока — неожиданно громко зазвучал голос шамана.
— Слушайте, дети мои! — Мтомба стоял рядом с привязанной к столбу «ведьмой», — сегодня мы огнем очистим душу этой несчастной от одолевающих ее темных демонов. Пусть предки и Покровитель Рода милосердно простят все то зло, которое она причинила своим неразумным языком, и примут ее в своих небесных хижинах! И мы все тоже прощаем тебя!
Племя хором гаркнуло:
— Мы прощаем тебя! Уйди с миром!
Конан еле слышно хмыкнул. Ничего себе порядочки! Очистительный огонь, надо же! Хотя… Сама виновата, нечего было трепаться направо, и налево. Ведь всем известно, рассуждал Конан, прикладываясь к тыкве, что людишки любят только хорошие пророчества, а за дурные вести могут и рожу начистить. Но все равно вечно находятся ненормальные, богами обиженные, которые только и делают, что болтают про мор, голод и конец света.