Час «Ч», или Ультиматум верноподданного динозавра - страница 2
«К чему бы этот гадский сон?» – раздумывал мнительный президент. В потаённых глубинах души – под многотонным теоретическим фундаментом диалектического материализма, под культурными напластованиями, освящёнными институтским дипломом, – он оставался человеком суеверным. И сейчас твёрдо веровал: Батыева орда тараканов – не к добру!
И без того, леший их бабушку дери, цены на нефть падают, общая конъюнктура на мировом рынке – ни к чёрту! Да ещё очередной компроматец придворные преподнесли: ключевой министр, близкий к нему, Валерию Фатееву, соратник и сподвижник (паразит, чмо болотное!) проворовался, как последняя паскуда. А тут вот ко всему этому – нате, пожалуйста: тараканы всю ночь гулевали, на башку великодержавную сыпались. Теперь жди – какая-нибудь новая подлянка на тебя обрушится. Знать бы ещё какая именно!
Президент тряхнул головой, словно сбрасывая с ухоженной шевелюры обнаглевшего рыжего усача. И, предприняв усилие, вслушался: чего там лопочет выстиранный-выглаженный человечек с казенной папкой в потливых ладошках?
Тот лопотал несуразное. Слова, вроде, русские, а до смысла – экскаватором не докопаешься. «Выгнать бы вас поганой метлой – стерильных, отутюженных, никаких! К чертовой матери!» – мечтательно вздохнул президент. И даже улыбнулся краешком губ. Но улыбка тут же увяла: выгнать не фокус, только на месте этого лопотуна другой такой же образуется – аппаратный клон. Хоть косой все эти кабинеты выкоси – моментально из паркета прорастут двойники: такие же фальшивые, трусоватые, жадные. Точь-в-точь – неистребимые дедовы прусаки, пригревшиеся подле теплой государственной печки!
Тут слева от бескрайнего стола медоточивым голосом царедворца залебезил один из ответственных телефонов. Линия прямой связи с секретарем Совета Безопасности Горобцовым.
– Да, Василий Поликарпыч? – отозвался обитатель наипервейшего кабинета государства Российского.
– Здравия желаю, Валерий Федорович! Поступила серьёзная информация. Считаю необходимым доложить вам лично, конфиденциально и срочно. По возможности – безотлагательно.
Президент поморщился:
– Чего, горит?
– Горит, Валерий Федорович! – заверила трубка. – Совсем полыхает!
– Ну, коли полыхает, давай тушить, – вздохнул Фатеев. Бросил взгляд на вечного своего понукателя – циферблат, золотящийся в нарядной малахитовой оправе:
– Через восемнадцать минут. Жду.
Восемнадцать минут спустя Горобцов сидел в кресле напротив и докладывал:
– Полчаса назад на мой личный компьютер по электронной почте поступило сообщение, адресованное Вам, Валерий Федорович. Сообщение анонимное. Отследить автора пока не удалось, как мои орлы ни бились. Зашёл в одно питерское интернет-кафе, отправил нам свой «привет» и благополучно ретировался. И никто его там не приметил, не запомнил: мало ли публики в кафешках интернетовских отирается?
– И эта анонимка занюханная столь серьёзна, что потребовалось докладывать мне? – уточнил хмуро президент.
– Увы, – кивнул секретарь Совбеза, скорбя лицом. – Вообще-то, ее можно бы выбросить в корзину как бред очередного шизофреника. Да вот только…
– Чего «только»? Говори толком, сопли не жуй!
– Есть основания полагать: нынешний аноним – это тот самый диверсант, что устроил нам две «весёлых» трёхминутки на прошлой неделе. А сейчас он и вовсе выдвигает ультиматум. – Горобцов, после крохотного колебания, уточнил: – Вам.
– Чего выдвигает? – Белёсые президентские брови поползли вверх. – Ультиматум?
Вот и тараканы на твою голову, Валерка Фатеев! Таракан, правда, один, зато совсем уж оборзевший!
Услышав о «весёлых трёхминутках», отец нации превратился в грозовую тучу: те шесть минут стоили ему десятка лет жизни. А министр обороны Аникеев от такого веселья и вовсе залетел в Центральную клиническую больницу. (Сперва-то все, грешным делом, решили: от монаршего гнева прячется Аника-воин. Но потом оказалось – и впрямь его тюкнуло по миокарду!).
Выходит, «трёхминутки» были только цветочками. А теперь вот и до ягодок докатилось. Президент крякнул:
– Ну-ка, давай сюда эту твою анонимку!
Горобцов достал из чёрной папки три аккуратно скрепленные страницы. Глянцевые листы в протянутой через стол руке предательски подрагивали.