Час тишины - страница 9
Но он уже спокойно шел между двумя гардистами и, видно, больше всего сожалел об их жестоких и ослепленных душах, о том, что ничего они не поняли ни в человеке, ни в жизни вообще, и о том, что им неизбежно грозит страшная гибель, да и физическая смерть их будет ужасной— оба погибнут, как дикие псы или как кошки, загнанные злобой охотников.
Когда дошли они до угла площади, Лаборецкий оглянулся и увидел, что за ним скачет, как раненая козочка, мальчик Молнара.
— Дяденька! — закричал Павел.
— Ничего не бойся, мальчик.
— Дяденька! — закричал мальчик еще отчаяннее и бросился к нему.
— Мне хорошо, — сказал ему старец. — Ничего не бойся, мальчик. Все это однажды поймут, и мне теперь хорошо.
Черный толкнул его в спину, и дальше Лаборецкий пошел уже молча. А Павел смотрел ему вслед, пока они совсем не исчезли. Потом он вернулся на их прежнее место под стену костела. Торговки уже снова крикливо заманивали покупателей, женщины торговались возле полотняных платков, возле лука и яиц, а другие тащили полные сумки.
Солдаты снова толпились у тира, и никто из них, видно, уже не вспоминал о старце.
Мальчик поставил тележку на колеса, положил в нее пустую бочку и весы. Как же это возможно, что жизнь идет своим чередом, будто ничего и не случилось? А ведь арестовали самого лучшего из людей… Того, кто хотел спасти всем этим людям жизнь…
Он все время видел его перед собой, его белую голову, возвышающуюся над толпой.
Павел заморгал, ибо почувствовал жжение в глазах, потом схватился за ручку тележки и стал пробираться через толпу.
Ты запомнишь это утро
Горничная сидела и читала календарь, спустив висячую лампу к самому столу. Но вот она подняла голову и оторвалась от календаря:
— Знаю все наперед. Может, скажете, что супруги? — Лицо ее заплыло жиром. — Каждый получит по комнате.
— Откуда вы можете знать? — спросил мужчина. Он был высокого роста, довольно полный. Виски его преждевременно поседели.
Горничная улыбнулась. Ей польстило его удивление. Все было очень просто: супруги не рискуют; они заказывают номер за месяц и приезжают с утра пораньше с тяжелыми чемоданами. Супруги не приходят в сырую ночь и не жмутся друг к другу. Она взяла в руки его документ.
— Инженер.
Голос ее стал немного помягче. Ничего не скажешь, это был красивый человек и к тому же еще образованный.
— Инженер Мартин Петр. Петр — имя или фамилия?
Она взяла ключи, и под ногами ее заскрипел рассохшийся пол. Отперла дверь в комнату с розовыми обоями, пахнувшими плесенью.
— Эта будет вашей, — сказала она девушке. — И не подумайте сходиться! Ночью сюда придет контроль, и я не намерена из-за вас где-нибудь подохнуть.
— Само собой разумеется, — перебил ее мужчина. — Спокойной ночи, — кивнул он девушке.
Она вошла в розовую комнату, вдохнула холодную плесень, отдернула штору затемнения, открыла окно, потом села на скрипучую гостиничную постель и стала смотреть в темноту, где лес окутывало облако пара. Она ждала, когда придет он. Никогда еще не оставались они одни. А теперь, когда она уже решила остаться с ним, ждала его с нетерпением. И ей казалось, что комната без него пуста, точно так же, как и пуста вся жизнь без него.
Потом ей пришло в голову, что контроль действительно придет и ее схватят самым глупейшим образом. Разве она имеет право напрасно рисковать? Ведь теперь и собственные жизни не принадлежат людям. Но как же быть, если уж ничего в этой жизни не принадлежит человеку? Наверняка они вовремя услышат — ведь те всегда приходят с шумом, и она перестала думать обо всем, что было связано с войной. Она представляла себе ту минуту, когда он войдет; представляла себе его руки и даже чувствовала их тепло — ласковые и успокаивающие руки. Она действительно спала, но не закрывая глаз. А когда он пришел, встала и только тогда сняла пальто.
— Отвернись! О, если б нас видел старый пан! — рассмеялась она тихонько, нарочно называя отца старым паном, как называли его все, кто с ним работал, в том числе и он, Мартин Петр.
Он тоже рассмеялся, потом стал прислушиваться, как из кувшина, находящегося за его спиной, вытекает вода и плещется о ладони.